Трактат, адресованный «здравым умам»: Рецензия на перевод книги Джамал ад-дина ал-Афгани «Ответ материалистам». М.: ИД «Медина», 2021. 72 с.

«Основа бытия человеческого вида, религия, и поныне непоколебимо стоит в [душах целых] поколений»
Джамал ад-дин ал-Афгани. «Ответ материалистам» [1, c. 59].

Трактат видного мусульманского идеолога Джамал ад-дина ал-Афгани (1839–1897) «Ответ материалистам» входит в тройку работ творцов исламской мысли позднего Нового времени, открывающих первую часть публикуемой в Издательском доме «Медина» впечатляющей книжной серии «Ал-ислах ва-т-тадждид» – «Возрождение и обновление», которая посвящена мыслителям XIX в. Вровень с ним стоят труды истинных рупоров эпохи, внесших весомый вклад в формирование духовного ландшафта мира ислама, – «Избранные произведения» Сайида Ахмад-хана (1817–1898) и «Трактат о единобожии» («Рисалат ат-таухид») Мухаммада Абдо (1849–1905) [2].

Весьма примечательно то обстоятельство, что судьбы указанных трех авторов так или иначе переплетены. Имена Джамал ад-дина ал-Афгани и мусульманского реформатора, основателя движения исламского просветительства в Индии Сайида Ахмад-хана связаны опосредованно. Ал-Афгани резко осуждал его как пособника британской колониальной администрации и вменял ему в вину многое, в том числе греховное тяготение к «материализму» (ад-дахриййа). По существу, «Ответ материалистам» (араб. «Ар-Радд ‘ала ад-дахрийин» / «Ар-Радд ʻала ад-дахриййа») – это жесткая «отповедь» Сайиду Ахмад-хану с тем, чтобы подтвердить «очевидность вредоносности натуралистического учения» [1, c. 44]. Хотя имя Сайида Ахмад-хана в работе ал-Афгани не фигурирует, все же тема Британской Индии на страницах его трактата пусть и спорадически, но все же затрагивается как в историко-культурном, так и в политико-идеологическом контексте [1, c. 26, 29, 45]. А когда автор мимоходом упоминает о неких «индийских паяцах», которые шутовски «передают концепции европейских материалистов», он более чем вероятно подразумевает под ними Сайида Ахмад-хана и его единомышленников, которые, по убеждению ал-Афгани, самонадеянно мыслили себя «сторонниками прогрессивных идей» [1, c. 33, 52].

С самой же Индией Джамал ад-дин ал-Афгани был знаком не понаслышке. Еще в 1855–1857 гг. не достигший двадцатилетнего возраста алАфгани стал свидетелем того, как на просторах субиндийского континента зарождалось восстание сипаев (1857–1859 гг.), направленное против британского диктата. Эти юношеские впечатления легли в основу его главной политической установки антиимпериалистического характера, а именно призыва к объединению мусульман с целью противостояния европейской колониальной экспансии и обретения вожделенной свободы. Второй раз он побывал в Индии накануне своего первого визита в Египет в 1870 г. Третий «индийский» отрезок его жизненной одиссеи пришелся на 1879–1882 гг.: ал-Афгани был выдворен из Египта по обвинению в антибританской пропаганде и отправлен в Индию, где под пристальным надзором властей удерживался вплоть до поражения египетского восстания под руководством полковника Ахмада Ораби (1881–1882 гг.). Именно тогда, будучи в Хайдарабаде, он и написал на фарси «Ответ материалистам» (фарси «Радд -и начурийин»), который впервые увидел свет в Бомбее в 1881 г. Как подчеркивал прославленный египетский исламский реформатор Мухаммад Абдо, «к написанию [этого труда шейха] подвигло возмущение: он, некогда проживавший на территории Индии, увидел, как британское правительство соблазняет жителей тех земель, призывая их оставить религию и сбросить с себя цепи веры» [3]. Мухаммад Абдо стал первым, кто посчитал насущно необходимым перевести «Ответ материалистам» на арабский язык с целью донести до арабоязычного читателя размышления его автора об актуальных вопросах мировоззренческого характера.

В отличие от Сайида Ахмад-хана, чьи воззрения послужили своеобразным триггером для всплеска активности ал-Афгани как критика и ниспровергателя учений материалистов, «отрицающих существование Святейшего Творца» [1, c. 33], Мухаммад Абдо занял в биографии ал-Афгани место одного из наиболее талантливых его учеников и интерпретаторов его идейного наследия. На определённом отрезке тернистого жизненного пути судьбы этих выдающихся личностей были тесно переплетены: совместная работа скреплялась единомыслием по вопросам принципиального свойства. Впоследствии их пути безвозвратно разошлись, однако многие идеи, воспроизводя друг друга, находили горячий отклик в сердцах внимательных слушателей и преданных последователей. При этом и ал-Афгани, и Абдо вошли в историю как звезды на небосклоне общеарабского культурного и идеологического подъема – блистательной Нахды.

Впервые Мухаммад Абдо познакомился с Джамал ад-дином ал-Афгани, когда тот в 1870 г. немногим более месяца провел в Египте. Их мимолетный контакт перерос в устойчивое общение во время восьмилетнего пребывания ал-Афгани на египетской земле (1871–1878 гг.) и в плодотворное сотрудничество, когда ал-Афгани, осевший в 1883–1886 гг. в Париже, пригласил Абдо приехать во французскую столицу, чтобы принять участие в совместной публикации арабоязычной газеты «Ал-Урва ал-вуска» («Прочнейшая рукоять»). Но еще до поездки в Европу Мухаммад Абдо, будучи в Бейруте, куда он был выслан за поддержку восстания Ахмада Ораби-паши, осуществил вместе с помощником Джамал ад-дина ал-Афгани – Абу Турабом арабский перевод трактата ал-Афгани «Ответ материалистам», который был опубликован в 1885 г. в Бейруте, а позднее, в 1895 г., в Каире. Перевод постепенно, но неуклонно завоёвывал популярность в исламском мире и за его пределами¹, о чем неоспоримо свидетельствуют более трех десятков его переизданий. Во многом это связано с тем, что, будучи скромным по объему, это сочинение глубоко концептуально и полно острополемического запала. На этом как раз акцентировал внимание Мухаммад Абдо, отметив, что «его … трактат, пусть и небольшой, собрал [под одной обложкой] как исчерпывающие [сведения о] баснях заблудших и учении правоверных, так и обстоятельные ответы [последних на доводы оппонентов]» [3].

«Ответ материалистам» написан вступившим в пору зрелости индивидуумом со сложившимся идейном багажом, страстной и мятежной натурой, вовлеченной в нескончаемые поиски рецептов выхода мира ислама из кризисного состояния. Его как искренне и глубоко верующего человека, не приемлющего атеизм, до глубины души возмущали деструктивные последствия укоренения в обществе вульгарных материалистических воззрений, в какую бы историческую эпоху они не переносились. «Материалисты поразному именовали себя на протяжении столетий. – читаем в «Ар-Радд ‘ала ад-дахриййа», – … Подчас они выступали под знаменами просвещения умов и уничтожения мифов и басен или защитников всех нищих и угнетенных. … Когда бы материалисты ни появлялись, какой бы облик ни избирали, какой бы народ ни соблазняли, они неизменно становились молнией, сокрушающей здание собственной общины» [1, c. 33, 34].

Основные целевые установки своего сочинения автор формулирует в завершающем трактат пассаже. Их суть сводится к подробному рассмотрению «лжи натуралистов (читай материалистов. – С.К.) и ее вреда для человеческого, социального и культурного порядка», а также к объяснению «общественной пользы от религии, в особенности ислама» [1, c. 64].

Обращаясь к раскрытию смысла первой части этой констатации, алАфгани конкретизирует: «Ураган [материалистической] мысли сотрясает … высокое здание … дворца человеческого счастья … и свергает слабый [человеческий] род с престола цивилизации на землю животной страстности и нищеты» [1, c. 40]. По его мысли, сторонники вульгарного материализма хотя и рядятся в «одежды благочестия», однако на деле «верят во вседозволенность и общую собственность, усердно трудясь над разрушением самой человечности и столпов культуры и нравственности» [1, c. 57, 58–59], а, в свою очередь, обезличивание людей напрочь лишает их творческой инициативы, свободы воли и стремления «к высоким мыслям» [1, c. 43], отвращает от деловой активности. Корень зла, «более других способного уничтожить добродетель и взрастить грехи и пороки», ал-Афгани видит в безбожии [1, c. 54–55], поскольку без веры, как он пишет, «не бывать ни человеческому общежитию, ни культурной жизни, ни общественным отношениям, свободным от корысти и жульничества» [1, c. 58]. С его точки зрения, в конфронтации с материалистами-безбожниками хороша любая религиозная система. «Какой бы она ни была, пусть и самой слабой, – объясняет свою позицию автор, – [она] остается лучше материализма: она неизменно служит порядку общежития и укрепляет полезные связи, существующие между членами человеческого общества, помогает последним достичь счастья в этой, первой, жизни» [1, c. 59]. Любая вера, продолжает ал-Афгани, нацелена на раскрытие креативного потенциала человека, поскольку она представляет собой «сильнейший стимул к соперничеству народов за культурное совершенство, [она –] величайшая причина поиска новых знаний, искусств и ремесел» [1, c. 36].

В то же время, выстаивая «иерархию» религий, исповедуемых человечеством, ал-Афгани отдает абсолютный приоритет исламу, который, по его словам, «распахнул перед всеми людьми врата чести: объяснив свои цели и разрушив видовую или родовую исключительность, он утвердил за душой право на добродетельность и славу. С тех пор люди отличаются друг от друга лишь [степенью совершенства своих] умов и дел» [1, c. 61]. При этом в его оценке ислама превалирует подход осознанного рационалиста. Джамал аддин ал-Афгани абсолютно уверен в том, что вера Пророка основана «прежде всего на уважении разума, исцеленного зельем единобожия и очищенного от иллюзий» [1, c. 60], и целиком и полностью поддерживает мысль о том, что ислам – это религия, которая «требует от адептов доказательного исследования вероучения и постоянно обращается к разуму» [1, c. 62].

В трактате «Ответ материалистам», словно в зеркале, отразились яркие грани таланта Джамал ад-дина ал-Афгани – вдумчивого богослова, трибуна, завораживающего аудиторию, будь то читатели или слушатели, публициста пытливого и острого ума и неординарного идеолога. Его содержание свидетельствует о том, что ал-Афгани не случайно стал властителем дум, одной из наиболее влиятельных политических фигур на Ближнем Востоке в эпоху перемен и социальных катаклизмов. «Ар-Радд ’ала ад-дахриййа» – это знаковая для своего времени работа, которая позволяет расширить наши представления как о мировоззренческой платформе Джамал ад-дина ал-Афгани, так и о тернистых путях становления исламской философской и социополитической мысли Нового времени. В то же время многие умозаключения этого разносторонне одаренного мыслителя, в том числе его рассуждения об истоках бездуховности и тяготения к вещизму и безудержному потребительству, актуальны и в наше непростое время.

В рамках рецензии особой похвалы заслуживает перевод, мастерски выполненный Ф.О. Нофалем, которому удалось прекрасно передать духовное напряжение, эмоциональный настрой и пафос, присущие тексту, вышедшему из-под пера Джамал ад-дина ал-Афгани.

Данное издание по праву занимает почетное место в книжной серии «Возрождение и обновление». Сама же эта серия несет в себе мощный просветительский импульс и призвана ознакомить россиян и, шире, – русскоязычную читательскую аудиторию с трудами видных теоретиков и мыслителей мира ислама, а посему как никогда важна и своевременна. Безусловно, программный трактат Джамал ад-дина ал-Афгани обретет своего читателя как среди экспертов, углубленно занимающихся историей исламской общественной мысли, так и среди всех тех, кто тяготеет к исламоведческой тематике и стремится пополнить свои знания об исламе посредством знакомства со значимыми историческими источниками.

Сноски