Медресе «Казанлы» на страницах татарской периодической печати начала ХХ века

Введение

Татарская периодическая печать начала ХХ века является одним из важнейших источников для изучения истории татар данного периода. В ней находят отражение также проблемы просвещения, деятельности учебных заведений и преподавателей, обучения татарских шакирдов, в том числе за рубежом. На страницах этих газет и журналов публиковались статьи о реальных проблемах в жизни и обучении татар, о связанных с финансовым обеспечением данного процесса сложностях, коснувшихся также и медресе «Казанлы» (قزانلى), организованного специально для казанских татар.

О некоторых особенностях получения мусульманского образования за рубежом

Обучение за рубежом в признанных центрах исламского образования было одним из приоритетных направлений системы просвещения татар. В конце ХIХ – начале ХХ века татары получали знания в учебных заведениях мусульманского Востока – в Каире, Константинополе, Мекке, Медине, Бейруте, Деобанде и т. д., возвращались на родину подготовленными специалистами, по образцу альма-матер открывали медресе, вводили новые дисциплины, преподавали, используя знания и опыт, приобретенные во время учебы.

Обучение за рубежом имело как преимущества, так и недостатки. К этому времени в мусульманских образовательных учреждениях, таких как университет аль-Азхар, усиленно шел процесс модернизации учебных программ, введения новых дисциплин, что привлекало юношей со всех континентов. Медресе Мекки и Медины по традиции оставались одними из востребованных очагов просвещения среди российских мусульман. Проблемными были следующие моменты: нехватка учебных мест, преподавателей, учебников и методических пособий, библиотек, скудность средств для проживания и т. д. Нередко татарские шакирды жаловались на то, что вынуждены посещать медресе только в свободное от местных студентов время, нанимать себе специального учителя, что требовало немалых затрат [1, с. 26]. Поэтому иностранцы, обучавшиеся в Мекке, пришли к выводу, что решением проблемы могло бы стать открытие медресе специально для них [2]. Организация отдельного учебного заведения с хорошим финансированием помогла бы и решению проблемы проживания татарских студентов, основным источником жизни которых были паломники: сопровождая их, юноши поправляли свое материальное положение и обеспечивали себя на год вперед [3]. Вполне возможно, что и организаторы медресе «Казанлы» в Медине решились на открытие учебного заведения для решения этих же проблем. К тому же, вероятно, они преследовали цель – получить дополнительную материальную выгоду для себя, поскольку любой проект, в том числе и связанный с образовательной деятельностью, требует финансовых вложений и, по их мнению, должен приносить прибыль.

Медресе «Казанлы»: первые шаги на пути к становлению

Итак, в начале ХХ века в городе Медине – втором священном городе мусульман после Мекки – функционировало медресе для казанских татар под названием «Казанлы» (Казанское медресе), открытое в конце ХIХ века¹.

Судя по материалам татарской периодики, разговоры о необходимости открытия подобного учебного заведения велись уже с 1880-х годов, однако практическая работа была начата лишь в 1890-х годах. Решением вопросов материального обеспечения строительства здания для нового медресе, организацией всех работ занимался человек по имени Габдесаттар (عبد الستار). Согласно сведениям Ризы Фахретдина (رضاء بن فخر الدين), Габдесаттар ибн Джаббар ибн Хамад аль-Казани (1833–1909) был родом из Букейской орды, где его отец Джаббар-хазрат (ум. в 1875), уроженец деревни Новые Челны (Яңа Чаллы) Спасского уезда, служил имамом и мугаллимом при казахском хане Джигангире ибн Букее. В 1859 году Габдесаттар переезжает в Медину [4, с. 537-538]. Спустя некоторое время он решается организовать для татарских шакирдов специальное медресе.

Казанские татары в Медине

Одной из форм получения прибыли татарских мухаджиров была сдача помещений для временного жилья прибывшим в страну путешественникам. В конце ХIХ века у некоторых предприимчивых татарских купцов имелись дома в городах на пути в Мекку, которые служили гостиницей и местом встреч для татарских хаджиев. Своеобразным «гостиничным бизнесом» занимались татары, эмигрировавшие в Дамаск, Константинополь, Медину. Так, Талип-эфенди (طالب أفندى) родом из татарской деревни в Уфимской губернии, переехавший в начале ХХ века вместе со своей семьей в Сирию, использовал собственный дом в качестве гостиницы для татарских паломников, встречал их, угощал, показывал им Шам-шариф². Он даже выпустил брошюру на татарском языке «Шам мосафирларына юлбашчы» (Путеводитель для гостей (путешественников) Шама), в будущем планировал открыть «номера» (гостиницу) для хаджиев [5, с. 34–35].

По сведениям Габдрашида Ибрагимова (عبد الرشيد إبراهيم), «в Медине было не менее четырех домов, принадлежавших казанским мусульманам, и …в одном из них, которым управлял шейх Габдесаттар-эфенди, он останавливался и сам» [6, с. 84]. Таким образом, к моменту открытия медресе для казанских татар Габдесаттар-эфенди уже был состоявшимся человеком и, вполне вероятно, видел в этом учебном заведении еще один успешный бизнес-проект.

Татарская периодическая печать о проблеме финансового обеспечения медресе «Казанлы»

Решение проблемы Габдесаттара-эфенди начинает с организации сбора средств на родине, приобретает земельный участок на базаре Джа‘фара под строительство здания медресе «Казанлы». По определению Р. Фахретдина, Габдесаттар-хазрат был человеком образованным, терпеливым и справедливым. Его ошибка заключалась в невнимательности к документальной фиксации финансовых вопросов. Именно поэтому «в народе его обвиняли в том, что такие большие суммы, собранные на столь великие цели, не учитывались в официальных документах, и не придавалось значения ежегодному оглашению в присутствии всех казанцев протокола расходов и публикации счетов. Это и стало причиной всех распрей» [4, с. 537–538], которые получили освещение в татарской периодической печати начала ХХ века.

Итак, материальная сторона вопроса строительства здания медресе решалась усилиями богатых мусульман из России. Первоначально было собрано около 200 тысяч рублей. Но, несмотря на то что строительство здания медресе было закончено к началу 1890-х годов, сбор средств для внешнего обустройства продолжался и до 1906 года, когда, например, сумма средств на нужды медресе «Казанлы» составила 17 тысяч рублей [7]. Татарская общественность была обеспокоена этим обстоятельством, многие не могли понять, в чем же кроется причина того, что «медресе требует все больше и больше средств (сотни и сотни тысяч!), когда на эти деньги можно было бы построить 20 медресе, например в Белебеевском уезде, и они приносили бы больше пользы для наших мусульман» [8]. В то же время татар волновала не только материальная сторона, но и вопрос о том, есть ли какая-либо польза нации от деятельности медресе «Казанлы» и его выпускников. «Не выйдут ли из медресе лишь “эфенди” (господа)?! В таком случае вероятность того, что они начнут гостить по нашим городам и заниматься исполнением “бадаль”³, очень велика» [8]. Автор статьи «Казанлы мәдрәсәсе» Юлдаш считает, что даже в том случае, если каждый год 10 окончивших медресе вернутся на родину и станут заниматься обучением населения, этого будет очень мало, т. к. в каждого из них вложены огромные деньги нации; для просвещения народа было бы больше пользы от выпускников мектебе, на постройку здания которого понадобились бы лишь 100 рублей. Юлдаш-эфенди недоумевает, почему огромное количество детей мусульман России остаются вне школы, нет дарелмугаллимина (учебного заведения для подготовки учителей), не хватает учебников. Вместо решения вот этих насущных проблем наши богачи построили медресе «Казанлы», потратив такое количество народных средств, на которые можно было бы открыть даже университет (دار الفنون)! [8].

Общественность волновали вопросы отчетности потраченных средств: организаторы должны отчитываться перед народом о проделанной работе и расходах, в связи с чем необходимо оповестить народ о вакуфнаме, если таковая имеется, опубликовать ее в органах татарской печати. В том случае, считает Юлдаш-эфенди, если нет вакуфа, то необходимо продать здание медресе и на вырученные средства открыть дарельмугаллимин на родине [8]. 

В татарской периодической печати разворачивается дискуссия по вопросу финансового обеспечения медресе. Одним из первых к проблеме обратился известный педагог и просветитель Габдулла Буби (عبد الله بوبي), который опубликовал несколько статей в газетах «Баянел-Хакъ» (بيان الحق) и «Казан мохбире» (قزان مخبرى). Цель таких публикаций, по утверждению автора, – обратить внимание татарской общественности на эту проблему и вызвать ее представителей на дискуссию [9].

Так, Г. Буби в своей статье «Казанское медресе в Медине», вышедшей в газете «Казан мохбире» 6 марта 1906 года, поднимает проблему неправильного распределения денежных средств, собранных для медресе. Значительная часть денег, по его мнению, уходит на содержание многочисленных служителей мечети при медресе (имам, наиб имам⁴, муадзин (مؤذن), наиб муадзин, назыр⁵, мударрис, библиотекарь и т. д. – всего 15 человек), а студентам медресе, которым первоначально предназначались эти деньги, приходится довольствоваться скудными остатками средств [10].

Г. Буби считает несправедливым решение Габдесаттара-эфенди, который заявляет, что мечеть и медресе татар, открытые в центре Медины, удовлетворяют потребности всех жителей махалли и поэтому многие горожане за это благодарят организаторов, в том числе и его. Г. Буби не согласен с ним в этом вопросе, он считает, что «медресе было построено на деньги татар и для татарских шакирдов, и все деньги должны быть предназначены только им и для их нужд, а не для жителей всей махалли» [11]. По его мнению, потратив такие огромные средства, медресе можно было построить и вблизи мечети «Харам» [11]. В газете «Баянел-Хакъ» вышло ответное письмо на статью Г. Буби под авторством Тазетдина Мангушева (تاج الدين منعوش), где он опровергает многие утверждения Буби по поводу нецелевого распределения денежных средств, выделенных для медресе. Поддерживая организатора медресе «Казанлы», автор пишет, что Габдесаттар-эфенди на самом деле искал место около главной мечети, но безрезультатно, при этом есть один момент: в случае положительного решения проблемы потребовалось бы в два раза больше средств на постройку здания медресе [12]. В ответном письме на эту статью Г. Буби подвергает сомнению тот факт, что Габдесаттар-эфенди на самом деле искал место для медресе вблизи мечети «Харам» и действовал в первую очередь в интересах татарских шакирдов: «Если бы он на самом деле думал об обучении татарской молодежи, ее просвещении, он бы нашел возможности для строительства медресе в необходимом для этого месте. Габдесаттар-эфенди же предпочел тратить деньги татар, предназначенные для дела нации, на благоустройство жизни своих имамов, муадзинов и т. д.» [9]. Решить проблему, по мнению Г. Буби, можно было бы и путем приобретения готового индийского текке⁶ для татарских шакирдов недалеко от мечети «Харам» за сравнительно небольшие деньги (25 тысяч), в этом случае отпала бы необходимость в строительстве здания мечети за 50-60 тысяч рублей и члены общества под руководством Габдесаттара-эфенди (А есть ли какая-либо выгода от них для нашего народа?!) остались бы без материального обеспечения, все необходимые денежные средства достались бы шакирдам, для их нужд и потребностей. Автор уверен, что две тысячи рублей, которые тратятся на эти восемь человек и на их семьи, должны быть направлены на улучшение жизни учащихся [9]. А они, по расчетам Г. Буби, получают по 20 рублей вместо положенных 80 рублей, при этом Габдесаттар-эфенди не отчитывается перед общественностью, куда он вкладывает оставшиеся от строительства здания 50 тысяч рублей, и все еще продолжает сбор денег в России для нужд медресе «Казанлы». Буби уверен, что организатор медресе тратит эти деньги на себя и те 40 человек, которые находятся при нем [9].

Дискуссия шла довольно долго. Редакция «Баянел-Хакъ» предоставила площадку для разных мнений, однако объявила, что заметок-опровержений на статью Г. Буби пришло очень много, но ввиду содержащихся в них оскорбительных выражений и оценок сотрудники газеты сочли правильным опубликовать лишь одну статью Т. Мангушева, по его личной просьбе, а Габдулле Буби же была дана возможность высказать свою позицию [12]. Этот факт говорит о том, что мнение редакции совпадало с мнением авторитетного педагога и общественного деятеля. В газете «Нур» (نور) вышло несколько статей оппонентов Габдуллы Буби. Так, З. Камали (ضياء الكمالي) из Менгера опроверг высказывания Г. Буби по многим вопросам, в том числе и по поводу Габдесаттара-эфенди и мударриса Мансура-хазрата, которого Буби считал не совсем компетентным педагогом [13]. Аргументируя свое мнение, Зыя-эфенди пишет, что Мансур-хазрат (منصور حضرت) является выпускником медресе «Казанлы», обучался у величайших ученых города Медины, несмотря на свой молодой возраст приобрел авторитет у шакирдов медресе [13]; а Габдесаттар-эфенди все свое оставшееся от решения проблем медресе личное время проводит в молитвах, богослужении и т. д. [14].

В газете «Баянел-Хакъ» от 10 августа 1906 года была опубликована еще одна статья Г. Буби, где он также продолжает отстаивать свою позицию [15] и указывает на ложные сведения, приведенные З. Камали. Он предупреждает читателей, которые ознакомились с его статьями, что эти факты не соответствуют правде, обвиняет его в непорядочности. Г. Буби уверяет, что шакирды не довольны и мударрисом, и условиями обучения и проживания; многие из них при первой же взможности посещать любое другое медресе вблизи мечети «Харам» покидают медресе «Казанлы» («Двое татарских шакирдов были приняты в турецкое медресе, находящееся недалеко от «Харама»). Он недоумевает: «Почему тогда из 50 татарских шакирдов, которые находятся в Медине, лишь около 30 обучаются в медресе “Казанлы”?» [15]. Г. Буби ссылается на подписанный 20 шакирдами документ, где они выражают недовольство и местом для проживания, и занятиями Мансура-хазрата, который не отличается глубокими познаниями в богословских науках [15].

15 марта 1907 года в газете «Йолдыз» (يولدز) было опубликовано письмо студентов медресе «Казанлы», где они поднимают проблему необходимости реформирования мусульманского образования вообще и процесса обучения в своем медресе в частности. Одним из путей решения проблемы, по их мнению, стало бы открытие специального класса, где они могли получать общие знания по основам наук. Назначение мударрисом человека более образованного, нежели их нынешний мударрис (полагаем, что речь идет о Мансуре-хазрате, о котором говорили Г. Буби и З. Камали), исключение нескольких неспособных, не заинтересованных в обучении шакирдов также помогло бы наведению порядка в медресе [16].

На основе этих публикаций можно заключить, что вопросы просвещения, получения мусульманского образования, отвечающего требованиям времени и развития науки, а также потребностям нации, были одними из основных, которые интересовали не только шакирдов, но и широкую татарскую общественность начала ХХ века.

Несколько фактов о медресе «Казанлы»

Медресе «Казанлы» находилось рядом с мечетью, здесь же была библиотека медресе; имамы, муадзины, смотрители жили в специально построенных зданиях при нем. Все они содержались на средства медресе [8]. В учебном заведении в разные годы обучались: Шакир-эфенди (شاكر أفندى) из деревни Муртаза Бирского уезда [4, с. 297], аль-Вадуди Мухаммедфатых б. Джигангир (محمد بن جهانكير الودودي) [17, с. 72], саййид Шариф (سيد شريف) [4, с. 297], Мансур-эфенди, который впоследствии был оставлен в медресе в качестве преподавателя, и другие. Некоторые приезжали специально, чтобы поступать в медресе, а бывали и те, кто оставался в медресе во время совершения хаджа.

К сожалению, на сегодняшний день мало информации как на эту тему, так и по вопросу о преподавателях медресе. Назовем тех, личность которых удалось установить благодаря трудам Р. Фахретдина и статьям в периодической печати. Фахретдин приводит некоторые сведения о Мухаммаде ‘Али ибн Захире аль-Витри (محمد علي بن ظاهر الوتري) (1845–1904), родом из Медины, который в России стал известен прежде всего тем, что в период с 1895 по 1896 год совершил путешествие по стране, где посетил Бухару, Самарканд, Астрахань, Казань и Уфу. В Уфе он остановился в доме Марьям Акчуриной (مريم آقجورا) [4, с. 284-286]. После этой поездки, во время которой он тесно общался со многими татарскими учеными и богословами, с их трудами, у саййида возрос интерес и уважение к татарам, что привело к еще большему увеличению его учеников из России [4, с. 300]. Мухаммад ‘Али ибн Захир преподавал такие предметы⁷, как «Сахих аль-Бухари», «Сахих Муслим», «Мишкат аль-масабих» и т. д. [4, 305]. По сведениям М. Гаджиева аль-Инчхи, одним из духовных преемников шейха был татарский шейх Мухаммад Салих ибн ‘Абдульхалик аль-Аджави аль-Кирманхани (محمد صالح بن عبد الخالق الأجوي الكرمانخاني) [18], который, возможно, обучался в медресе «Казанлы». Есть сведения, что многие шакирды поступали в медресе с целью, чтобы обучаться именно у Мухаммада ‘Али ибн Захира [4, с. 304].

В медресе преподавал и Мулла Ахмед (ملا أحمد), хазрат из деревни Курманаево Чистопольского уезда Казанской губернии, переехавший с сыном в Медину через Афганистан, у которого в Медине имелось свое дело, связанное с обработкой металла. Его наследники и сегодня проживают в Медине [19].  

В 1906 году в медресе обучалось около 30 шакирдов [9]. По сведениям татарского шакирда аль-Вадуди Мухаммедфатыха ибн Джигангира из Починок, в 1910 году в медресе имелись все условия для учебы и комфортного проживания шакирдов [17, с. 72].

Во время совершения хаджа в 1906-1907 годах руководитель Буинского медресе Нургали Хасанов (نورعلي حسن) общается с преподавателем медресе «Казанлы» и оставляет об этом информацию в своих путевых заметках [20, с. 44]. Во время поездки в Медину Риза Фахретдинов также посетил медресе. Он отмечает, что из-за отсутствия доходов в настоящее время медресе находится в заброшенном состоянии и требует ремонта [4, с. 538].

Книги и учебники, по которым занимались казанские шакирды, позже были сданы в фонд библиотеки Исламского университета в Медине, где был создан отдел «Казанское медресе». Здание медресе снесено [19].

Заключение

Процесс получения религиозного образования в признанных центрах мусульманского просвещения – в учебных заведениях Каира, Константинополя, Мекки и Медины, которое было распространено в начале ХХ века, довольно полно освещался в татарской периодической печати. Наибольший интерес у читателей татарских газет и общественности вызывала деятельность медресе «Казанлы» в Медине, открытого для татарских студентов на средства российских мусульман. Публикации приобретали форму дискуссии, в которых участвовали авторитетные педагоги, общественные и религиозные деятели и неизвестные авторы, имевшие отношение к медресе. Анализ материалов периодической печати показал, что татар волновали как проблемы подготовки грамотных специалистов в области мусульманского богословия, в которых нуждалось общество, в которых виделось будущее и надежды народа, так и вопросы финансового обеспечения данных медресе и распределения народных средств, собранных для этой цели.