Исламский активизм в Индонезии и его репрезентация организациями Нахдатул Улама и Мухаммадия

Введение

Преобразования в исламском обществе, начавшиеся во время активной колониальной экспансии в мусульманские регионы в XIX столетии, изменили развитие ислама на до и после. Умме пришлось искать новые решения на вызовы капиталистической модели экономического устройства и технологического доминирования Запада. Исламские регионы оказались в ситуации, когда старые методы уже не работают, а новые еще не придумали [1, с. 84–86].

С середины XIX века и вплоть до второй четверти XX столетия в исламском мире появляются модернистке течения, пытающиеся интегрировать в ислам западные традиции, или, наоборот, радикальные группы и проповедники, говорящие о неприемлемости любых западных нововведений в жизни мусульман. Весь перечень этих событий можно обозначить как исламский активизм. И.А. Царегородцева определяет феномен исламского активизма как переработку исламскими реформаторами всего накопленного исламом опыта для развития уммы. Она пишет: «Творчески переработав идеи своих предшественников из Средневековья и Нового времени, эти реформаторы сформировали оригинальную систему ценностей, на базе которой возник феномен исламского активизма» [2, с. 63].

Нахдатул Улама¹ на сегодняшний день насчитывает порядка 40 миллионов последователей. Организация откололась в 1926 году от Мухаммадии, которая на данный момент насчитывает 29 миллионов членов и является главным идеологическим оппонентом Нахдатул Улама. Обе организации в своем устройстве и идеологической работе с населением ничем не отличаются, однако, имея равные возможности, именно Нахдутул Улама удалось стать лидирующей исламской организацией на территории Индонезии.

В исследовании мы попытаемся проанализировать, каким образом организации сумели занять лидирующие позиции в государстве и какую роль в этих процессах занимает исламский активизм. В рамках статьи мы будем сравнивать две ведущие организации Индонезии, чтобы понять, каким образом они взаимодействуют с населением, в чем их специфические особенности, повлиял ли на их становление исламский активизм и особенности ислама на Малайском архипелаге. Помимо сравнительного анализа, мы проследим историческое развитие организаций и их взаимоотношения с властью на основных этапах их формирования в XX веке. В задачи исследования входит определение основных различий и точек соприкосновения между ведущими исламскими организациями Индонезии Нахдатул Улама и Мухаммадия. Актуальность исследования заключается в том, что, применив сравнительный и исторический анализ в отношении двух ведущих организаций региона, мы сможем понять, каким образом развивался ислам в Индонезии и какие ценности и идеи транслируют крупные исламские организации по отношению к населению страны в XXI веке. Новизной исследования является то, что благодаря ему, на наш взгляд, мы сможем понять, какая исламская идеология, транслируемая одной из крупных организаций региона, популярна в стране на сегодняшний день.

Исторический обзор организаций Нахдатул Улама и Мухаммадия

Феномен исламского возрождения в Индонезии неразрывно связан с исламскими религиозно-политическими организациями Нахдатул Улама и Мухаммадия. В настоящее время организации проникли во все сферы социальной, общественной и политической жизни государства.

Обе организации появились в период подъема национального самосознания в регионе. Изначально во время своего появления, в начале XX столетия, их сторонники хотели создать независимое исламское индонезийское государство. Различие между ними заключалось лишь в видении исламской доктрины будущего государства. Костяк Мухаммадии был сформирован из потомков мусульманских семей, родоначальниками которых являлись проповедники и выходцы с Ближнего Востока или Аравийского полуострова, осевшие на Малайском архипелаге еще в Средние века. Мухаммадия пропагандировала принципы унификации ислама в стране и создания общей идеологической базы.

Нахдатул Улама встала в оппозицию этим идеям, сконцентрировав свое внимание на специфике индонезийского островного ислама. Дело в том, что ислам распространялся в стране волнами через действия мусульманских купцов и суфийских проповедников. Таким образом, многочисленные народы Индонезии вносили в новую религию элементы национально-культурных традиций, включающие в себя буддийское, индуистское и даже языческое прошлое. Нахдатул Улама в своей политике избрала не процесс унификации, как Мухаммадия, а наоборот, поддержания многообразия и локальных традиций, формирующих индонезийский ислам.

Организация Мухаммадия, созданная в 1912 году, на наш взгляд, является первой ступенью в процессе формирования структурированных видов деятельности, свойственных исламскому активизму: открытие бесплатных учебных заведений, массовая мусульманская печать и консолидация уммы. Однако Мухаммадия не стала лидером у мусульман Индонезии: В 1926 году организация раскалывается. Произошло это из-за политических и социальных процессов на Аравийском полуострове. В 1925 году ‘Абд-аль-‘Азиз ибн Са‘уд захватывает Мекку. Саудовский монарх становится полновластным правителем Хиджаза. В попытках реформировать ислам он ужесточает правила проведения хаджа. Ситуация дошла до того, что он чуть ли не запретил посещать Мекку и Медину мусульманам, которые не были сторонниками ваххабизма. В свою очередь поведение монарха и его элит тоже можно приравнять к исламскому активизму. Мы видим желание реформации, активную деятельность и постановку вопроса саудовским монархом о том, что ислам нужно реформировать и сохранить. Это можно назвать исламским активизмом с поправкой на то, что он направлен на достижение не умеренных модернистских целей, а формирование унитарной религиозной доктрины [1, с. 81–83].

Для решения проблемы и переговоров с королем Саудовской Аравии в 1925 году создается комитет Хиджаза. Саудовский король не пошел на обещанные радикальные меры, и комитет распускают. Среди его членов нашлись и те, кто считал его деятельность необходимой: «В 1926 г. сформировали комитет, получивший название “Комитет Хиджаза”, целью которого было обратиться к Ибн-Са‘уду и обговорить с ним вызывавшие обеспокоенность вопросы. После того, как основная задача была выполнена, планировалось распустить комитет, но один из его членов, Хашим Аш‘ари, предложил сделать его постоянной организацией, получившей название “Нахдатул Улама” – “возрождение ученых”. Также среди первых членов движения были выходцы из “Мухамадии”. Основатели “Нахдатул Улама” планировали сделать свою организацию противовесом модернистской политике “Мухаммадии” и подъему салафитских движений, которые выступали против традиционного индонезийского ислама, содержащего яванские язычески традиции»².

С 1926 до 1937 года Нахдатул Улама активно продвигает позицию по поддержке индонезийского ислама. Если Мухаммадия ориентировалась на представителей интеллигенции и выстраивала свою политику так, чтобы получить новую светскую и религиозную элиту, то Нахдатул Улама сконцентрировала свое внимание на обычных деревенских жителях, которые в массе своей и были хранителями национальных традиций. Нахдатул Улама активно ведет идеологическую работу в сельской местности, открывает в деревнях медресе.

Исходя из вышеизложенных фактов, мы видим, что исламский активизм в Индонезии разделился на линию Мухаммадии, которая продвигала либеральные ценности западных исламских просветителей, и сторонников национальных традиций под руководством Нахдатул Улама.

Ислам Нусантара и трансформация идеологии Нахдатул Улама

В XXI веке Нахдталул Улама продолжает поддерживать принципы многообразия ислама в стране и даже за ее пределами. Позиция Нахдатул Улама нашла свое отражение в мультикультурной концепции ислама «Нусантара». Л.М. Ефимова определяет эту концепцию следующим образом: «Ислам Нусантара не приемлет интерпретации ислама, навязываемые экстремистами, и считает, что традиционные ценности могут гармонично сосуществовать с исламской идентичностью. Сторонники ислама Нусантара подчеркивают, что это вовсе не новая интерпретация ислама, но индонезийский вариант мусульманской религиозной практики, исторически сложившийся в процессе распространения ислама на архипелаге» [3, с. 268].

Термин «ислам Нусантар» был предложен богословами Нахдатул Улама в 2015 году. Стоит отметить, что нусантарой называют Малайский архипелаг. На наш взгляд, название новой исламской концепции историческим названием Малайского архипелага подчеркивает приверженность организации принципам уникальности религиозных традиций региона и их многообразия Мы предполагаем, что акцент на локальных традициях островов и был одним из залогов успеха организации в продвижении своего влияния среди населения. Если в начале своего существования организация просто высказывалась о праве существования локальных элементов в исламе, то с утверждением принципов Нусантары была предпринята попытка систематизировать картину религиозной жизни Индонезии [3].

Попытка систематизации исламского пространства в 2015 году была обусловлена и тем, что ярко проявилась проблема транснационального терроризма и радикализации ислама, что потребовало от индонезийских богословов определить индивидуальную для страны программу реагирования на угрозы нового времени. Подобная реакция не является уникальной, но вполне вписывается в понятие исламского активизма [1, с. 85]. И.А. Царегородцева отмечает, что особенностью исламского активизма являются следующие факторы: «Каждый мусульманин несет ответственность не только за себя лично, но и за развитие всего мусульманского общества: задача верующего – не только постигнуть основы религии, но и способствовать улучшению благосостояния всех мусульман; не пассивная вера, но активная добродетель, самообразование и профессионализм» [2, с. 99].

Роль Нахдатул Улама и Мухаммадии в формировании Индонезии

Нахдатул Улама и Мухаммадия, на наш взгляд, являлись лидерами исламского идеологического пространства Индонезии. Они на протяжении всего своего существования были инициаторами преобразований в государстве. В начале XX века мы наблюдаем национально-освободительную борьбу с голландской колониальной администрацией с активным вовлечением Нахдутул Улама и Мухаммадии.

В 1980-х годах формируется система исламского банкинга и халяльной пищевой промышленности в регионе. Экономические процессы в сфере исламских финансов были инициированы в стране не снизу, а с подачи государства. В начале 80-х военно-бюрократический режим президента Сухарто был заинтересован в получении новых доходов в государственный бюджет. Для этих целей Индонезия по примеру соседней Малайзии начала развивать сферу исламских финансов. Контроль за этим сектором был возложен на Индонезийский совет улемов. В тот период времени Совет являлся проводником государственной идеологической повестки среди мусульман Индонезии, а также отвечал за формирование стандартов халяль. Совет состоял из крупных исламских организаций. Ведущая роль в нем принадлежала Нахдатул Улама и Мухаммадии [4, с. 71–80].

Исламский активизм как форма развития национального, регионального и политического ислама

В формах действия Нахдатул Улама, подпадающих под определение исламского активизма, на наш взгляд, нет уникальных черт. Уникальным является индонезийский ислам и его специфические черты, которые отличают его от ислама в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке. Мы уже отметили, что организация сконцентрировала свое внимание на локальных толках ислама в стране, которые в большинстве своем были распространены среди сельского населения.

В подтверждение тезиса о том, что исламский активизм напрямую зависит от региональной традиции ислама, можно привести в пример шиитский исламский активизм, который начал оформляться на Ближнем Востоке в 1960-е годы и вобрал в себя «совокупность политико-религиозных идеологий, сформировавшихся под воздействием шиитского ислама, антиимпереализма и социально ориентированных политических теорий» [5, с. 18].

И.А. Царегородцева, рассматривая черты исламского активизма, утверждает, что базис исламизма – это исламский активизм. Из-за этой связки явления зачастую путают [2, с. 65–71]. Чем же они отличаются? Исламский активизм является пассионарной реакцией исламского общества на изменения внутри уммы или за ее пределами. Активизм приводит в движение социум. Исламизм также направлен на трансформацию уммы, но он преследует сугубо политические цели и, в отличие от исламского активизма, имеет четкие цели и задачи. Исламизм не может существовать без активизма. Тогда как активизм может существовать без исламизма. З.И. Левин указывает: «Исламизм – это глобальный проект переустройства мира на началах учения пророка Мухаммеда, план воплощения идеи провиденциальной избранности мусульман как спасителей человечества от разрушительных последствий секуляризма, национализма, глобализации» [6, с. 2].

На начальном этапе развития исламский активизм в мусульманских странах в своих проявлениях ничем не отличался. Сейчас, когда существует множество исламских стран и концепций развития уммы, начиная от создания нового халифата и заканчивая трансформацией исламского социума под модель западного устройства, ситуация также не изменилась. Пассионарную энергию исламского активизма просто используют для достижения конкретных целей.

Появление Нахдатул Улама и Мухаммадии в процессе зарождения исламского активизма в начале XX века и его дальнейшая трансформация также не имеет ничего нового. В обществе происходили социально-политические бурления. Открывались новые учебные заведения, где преподавались светские дисциплины. Мусульмане стали поступать в нерелигиозные школы и университеты в Европе или открывать их у себя. В Индонезии в начале XX века происходили абсолютно все указанные выше процессы. Они были не оформлены, носили бессистемный характер и были направлены на сохранение ислама в таком виде, каким его понимали индонезийские богословы. Так, до 1930-х годов на территории современной Индонезии действовало несколько исламских религиозных организаций. Формирование этих религиозных групп, на наш взгляд, было направлено на консолидацию исламской традиции региона [7, с. 32].

Указанные группы выполняли функцию консолидации религии и ее структурирования в общественном сознании, но это лишь малая часть исламского активизма. Р.Ф. Патеев в своих исследованиях четко обозначает, что говорить об исламском активизме на начальном этапе развития можно только тогда, когда религиозные деятели, получившие классическое религиозное образование, выходят в народ и пытаются его преобразовать теми средствами коммуникаций, которые доступны в регионе. Он пишет: «Исламские активисты вышли за стены мечетей и традиционных медресе. Среди них особую роль играли модернисты Мухаммад Абдо и Рашид Рида. Последний в 1898 г. основал религиозный журнал “Аль-Манар”» [1, с. 84].

Активизм через печатную деятельность распространился и в Российской империи незадолго до Первой мировой войны. Вообще, выход ислама на страницы печатных изданий того времени был обыденным явлением, и повсеместно там, где можно было создать свой журнал или газету, мусульмане ее создавали. В России исламским активизмом занимались «джадиды», с подачи которых была создана целая плеяда представителей мусульманской интеллектуальной интеллигенции и коммерческих элит. Добились они этого благодаря реформе традиционного мусульманского образования и пересмотру шариатских положений [8, с. 24–26].

Мусульман Ближнего Востока и Российской империи объединяло то, что в этих регионах была развитая богословская традиция, созданная еще во время существования исламских государств. После их подчинения ее сумели сохранить и адаптировать к новым условиям, навязанным немусульманскими государствами. В Индонезии такого не было, потому что крупные исламские государства с большой долей исламизированного населения стали появляться уже в XV веке, а колониальная экспансия на острова началась только в XVII столетии – единая система не успела сформироваться [9, с. 33].

Политический активизм Нахдатул Улама

Перед Второй мировой войной организация начинает тесно сотрудничать с национальной партией Индонезии, которой руководил будущий президент Индонезии Сукарно. Взгляды Сукарно разительно отличались от воззрений Нахдатул Улама. Лидер видел развитие страны в русле республиканского строя с сепарацией института религии от государственного аппарата. Однако для борьбы с голландской колониальной администрацией требовался весь социальный ресурс, который могли предоставить исламские религиозные организации [9, с. 54–56]. Нахдатул Улама совместно со своим оппонентом Мухаммадией в годы Второй мировой войны и позже, во время войны за независимость Индонезии, оказывали политическим лидерам не только идеологическую поддержку, но и финансовую. Можно предположить, что руководства Нахдаутул Улама и Мухаммадии решили, что лучше жить в национальном независимом государстве с демократическим строем, чем в колониальной зависимости от Нидерландов, чья культура непонятна и чужда населению Малайского архипелага.

После обретения независимости в 1949 году вектор исламского активизма Нахдатул Улама начинает меняться. Если до независимости организация ориентировалась на рядовых мусульман, то с 1949 года она активно вливается в политическую жизнь и пытается оказывать влияние на государственные институты. М. Кирчанов пишет: «В период между двумя мировыми войнами в Индонезии шел процесс распада того социально- идентичностного и культурного феномена, который американские политологи определяют как “индонезийское аграрное общество”» [9, с. 43]. Заключалось это влияние в поддержке государственной доктрины «Панчасила» (Пять основ). Государственная доктрина, разработанная при правительстве Сукарно, была направлена на консолидацию всех этнических и религиозных групп Индонезии. Основные принципы концепции «1) Вера в единого Бога; 2) Справедливость и цивилизованная гуманность; 3) Единство страны; 4) Демократия, направляемая разумной политикой консультации и представительства; 5) Осуществление социальной справедливости для всего народа Индонезии»³.

Государственная доктрина была направлена на удовлетворение интересов не только мусульманских религиозных групп. Правительство Сукарно понимало, что продвижение только исламского курса во внутренней политике может привести к сепаратистским настроениям и обострению государственно-конфессиональных отношений на архипелаге, где различные религии и культуры переплетались между собой на протяжении столетий. Видимо, руководство Нахдатул Улама, имевшее тесные связи с правительством и не желавшее терять авторитет, приняло правила игры. Немаловажным фактором являлось и то, что в прошедшей войне за независимость принимали участие не только мусульмане, но и представители других конфессий, что, на наш взгляд, могло повлиять на консолидацию жителей Индонезии [10, с. 343–345].

Экономический активизм Нахдатул Улама

Эпоха экономического активизма Нахдатул Улама приходится на 1980-е, как и в остальном исламском мире. Многие исламские регионы к этому времени обрели независимость и хотели выстраивать свою капиталистическую экономику, но с учетом принципов халяль. В Индонезии этот процесс начался в 1965 году, когда президента Сукарно свергает генерал Сухарто и в стране устанавливается власть военных. Военное правительство отходит от политики многообразия и пытается унифицировать религиозное пространство. Для консолидации исламских организаций и эффективного управления им в 1975 году создается «Индонезийский совет улемов». Кроме Нахдатул Улама и других локальных исламских организаций, членство в нем получает и Мухаммадия. Совет обслуживал не только интересы военной диктатуры, но и рядовых мусульман, издавая фетвы касательно халяль в экономической деятельности [4, с. 96–100].

Работа совета затронула сельское хозяйство, пищевую промышленность. В конце 1980-х совет уже сертифицировал легкую промышленность и фармацевтику: «С 1989 года Совет практически монополизировал сертификацию халяльной продукции, что принесло огромные деньги», – пишет Ефимова [11, с. 77]. Помимо этих отраслей, Совет начинает сертификацию банковских продуктов (халяльные финансы). Промышленность и бизнес к 1980-м годам имели потребность в халяльной сертификации из-за роста потребителей исламских финансовых продуктов. Основа капиталистических банков, заложенная еще при Сукарно, не устраивала подавляющее мусульманское население страны. Для решения этих проблемы, по примеру соседней Малайзии, в 1991 году был открыт первый шариатский банк Муамалат, управляемый Индонезийским советов улемов, а потом были созданы пилотные шариатские отделения в крупных коммерческих банках. В их создании был взят общемировой принцип: изоляция части банковского актива для обеспечения нужд шариатского отделения, беспроцентная рассрочка на потребительские товары и бизнес, а также создание группы шариатских контролеров. К концу 1990-м мы видим формирование уже целого ряда шариатских банков и стандартов для аккредитации халяльной финансовой продукции в государстве [11].

Социальный активизм Нахдатул Улама

Аналогично тому, как в русле проведения социальной политики Нахдатул Улама в начале XX столетия формировались образовательные учреждения, во время государственного контроля президента Сухарто также открывались медресе, где можно было получить образование, организация вовлекала в свои ряды активную мусульманскую молодежь и т.д. Эта практика при правлении Сукарно не получила должного развития из-за контроля военными социальной жизни. Лишь в 1990-е годы, когда режим президента ослабевал, Нахдатул Улама получила возможность, как и Мухаммадия, открывать частные учебные заведения, организовывать образовательные гранты на обучение в Индонезии или, наоборот, отправлять своих студентов за рубеж.

Нахдатул Улама становится популярной среди бизнес-элит, чьей поддержкой ей удалось заручиться во время функционирования Индонезийского совета улемов [11, с. 74–76]. Об этом мы можем говорить исходя из того, что в 1998 году лидер организации Абдуррахман Вахид побеждает на президентских выборах в Индонезии. Его правление было недолгим и закончилось в 2001 году из-за давления военных, которые не желали видеть лидером государства лицо, представляющее религиозную организацию.

После 2001 года Нахдатул Улама, как и Мухаммадия, отходит от принципа прямого вмешательства в политику и концентрирует свое внимание на общественных программах развития индонезийского общества. Однако на этом поприще организации ждали проблемы. Если в начале своего существования они отражали настроение большинства мусульман Индонезии и продвигали свою инициативу снизу вверх, то после импичмента президента Абдуррахмана Вахида инициативы по социальному преобразованию спускались сверху вниз. Мусульмане Индонезии стали проявлять недоверие к организациям из-за того, что последние они фактически стали частью политического аппарата.

На данный момент организации пытаются выйти из ловушки неповоротливой системы управления, образовавшейся во второй половине XX века: обе организации стали очень большими [10, с. 171–173]. Нахдатул Улама и Мухаммадия активно подключают в своем социальном активизме СМИ, светских и религиозных блогеров. На наш взгляд, организации на протяжении всего своего существования адаптировались под нужды мусульманского общества Индонезии и государства.

На сегодняшний день Нахдатул Улама придерживается политики либерального ислама «Нусантар», а Мухаммадия пытается привнести идеи либерального ислама для унификации уммы. На наш взгляд, в период общемировой борьбы с исламским экстремизмом мы будем видеть социальный активизм, направленный против этого явления со стороны обеих организаций. Цель у них будет идентична, но достигаться она будет разными способами. Однако события в мире могут повернуться таким образом, что может возникнуть запрос на формирование салафитского активизма, проводником которого могут стать Нахдатул Улама или даже Мухаммадия⁴.

Заключение

Исходя из проведенного исследования и сравнения организаций Нахдатул Улама и Мухаммадия мы можем сделать вывод, что они в своей деятельности на территории страны ничем не отличались. Исламский активизм как феномен на территории Индонезии не приобрел специфические черты, а лишь являлся силой, которая приводила в движение мусульман региона. Эти две организации, основанные на подъеме исламского активизма, отличались одна от другой лишь своим представлением о том, как должно развиваться и выглядеть индонезийское государство, но в стратегиях достижения поставленных целей они были схожи. Деятельность обеих организаций влияет на социальную, политическую и экономическую жизнь страны. Однако есть и отличие: Нахдатул Улама успешнее, поскольку ориентирована на мультикультурный подход и потому имеет больше последователей.