Мирсаид Султан-Галиев и национальная политика в отношении мусульман в СССР в 20–30-е годы XX в.

Введение

Отец-основатель современного Татарстана – Мирсаид Султан-Галиев (1891–1940) – по степени своего влияния на историю мусульманских народов СССР является самой недооцененной фигурой в татарской истории.

Мирсаид Султан-Галиев занимал важные политические посты в Советской России, во многом определявшие политику советской власти по отношению к мусульманским народам. С момента создания Центрального мусульманского комиссариата (17 января 1918 года) он был в числе его важнейших руководителей. Также он был видным членом Коллегии Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР (1920–1923).

Помимо М. Султан-Галиева, еще до рассматриваемых нами событий 1920-х г., вопросами культурного и политического возрождения ислама в годы революций 1917 г. занимался ряд либеральных мусульманских деятелей 1917-1918 гг. Ярким представителем этой эпохи являлся Ахмед Цаликов (1882–1928). Так, выступая на I Всероссийском мусульманском съезде в Москве (1–11 мая 1917 года) он говорил следующее:

«Мы мыслим возрождение в двух формах:

1) возрождение культурное;

2) возрождение политическое» [1, с. 115].

Кроме того, Ахмед Цаликов говорил о недопустимости раскола мусульманского сообщества по социально-идеологическим основаниям, призывал к единству мусульман.

«Навязывать мусульманским пролетариям социалистическую идеологию в том виде, как она существовала в западной Европе, – это значит, с моей точки зрения, не понимать сущности марксистского учения… если рабочий мусульманин будет оторван от общеполитического движения мусульман, то самому этому движению будет нанесен непоправимый ущерб», – говорил он [1, с. 215].

То есть Ахмед Цаликов полагал, что социалистам мусульманских народов неправильно руководствоваться лишь стандартными идеологемами о классовой борьбе. В некоторой степени эту линию уже в рамках советской власти поддерживал и М. Султан-Галиев. Но, руководствуясь религиозным аспектом, он акцентировал внимание на том, что ислам во многом идентичен социалистическим установкам, а потому советская власть не должна вести с ним столь жесткой борьбы, как с некоторыми другими религиями, к примеру с христианством.

«Методы антирелигиозной пропаганды среди мусульман»

В этой связи Мирсаид Султан-Галиев, находясь в должности члена Народного комиссариата по делам национальностей, в журнале «Жизнь национальностей», в № 29-30 за 1921 год, опубликовал статью «Методы антирелигиозной пропаганды среди мусульман» [2]. Здесь он в весьма комплиментарных красках описал прогрессивную роль ислама с точки зрения его социальных функций.

«В этой религии больше, чем в какой бы то ни было другой, имеется гражданско-политических элементов, тогда как в других религиях преобладают чисто духовно-этические мотивы… И, безусловно, среди законов имеется и очень много таких, которые по своему существу носят вполне положительный характер. Достаточно в данном случае перечислить: обязательность просвещения (хадис Магомета: «Утлюбуль-‘ильм мина-аль-махд иля-аль-ляхд», т.е. жажди познаний от колыбели до могилы) … отрицание частной собственности на землю; отрицание суеверий, колдовства, азартных и др.; установление детально разработанной прогрессивной системы налогообложения – натуральной и финансовой», – писал он [2, с. 363–364].

«Исторически ислам находился в условиях, развивающих чувство солидарности среди отдельных групп его последователей и усиливающих психологически его проникаемость и впитываемость, т.е. в условиях, затрудняющих ведение агитации против него. В условиях русской действительности положение это усугубляется еще тем, что, организуя антирелигиозную пропаганду среди мусульман, мы рискуем попасть в положение недавних “борцов с исламом”, русских миссионеров, тративших миллионы народных средств на эту борьбу» [2, с. 365].

Здесь мы видим попытку М. Султан-Галиева оградить мусульманские народы от преследований со стороны Советского государства под видом атеистической пропаганды. Он делает вывод, что такая политика в массовом сознании мусульманских народов будет восприниматься как продолжение миссионерской деятельности православной церкви в дореволюционный период. Далее, продолжая эту мысль, он пишет о политике христианизации со стороны властей Российской империи, говоря, что игнорирование данного фактора настроит мусульманские народы против советской власти.

«И в самом деле, ведь недавно лишь вся населенная мусульманами территория России кишмя кишела целой плеядой этих отъявленных черносотенцев, отвратительно распространявших там зловонный дух миссионерского гнилья; недавно ишь вся эта территория была покрыта сетью всяких духовных “учебных заведений” – духовных семинарий и академий, где вырабатывались специалисты по борьбе с “мохамеданством”. И всякое неумелое выступление среди мусульман… вместо пользы даст лишь глубоко отрицательное результаты» [2, с. 366].

Помимо всего прочего, М. Султан-Галиев в этой статье провел весьма подробный анализ религиозной ситуации (уровень развития системы образования, наличие религиозных предрассудков и т.д.) у различных мусульманских народов Советской России – татар, башкир, казахов, киргизов, азербайджанцев, крымских татар и т.д. И предлагал проводить государственную религиозную политику в соответствии с этими региональными особенностями.

«Заканчивая свою статью и резюмируя высказанные в ней мысли, мы можем сказать в заключение следующее: если ислам, отличаясь своей сущностью и историческим положением от других религий, требует иных методов борьбы и противопропаганды, то и каждая отдельная народность, исповедующая его, в силу своих естественно-исторических и культурно-бытовых особенностей, а также социально-экономического положения требует того же: методы антирелигиозной пропаганды, годные для татар, не годятся для киргизов; методы, применяемые к мусульманам России, не применимы где-нибудь в Афганистане или Бухаре и наоборот. Для каждой из них должны быть выработаны отдельные методы работы, отвечающие состоянию их ума и психики. Всестороннее и детальное изучение этого вопроса на местах и освещение в партийной печати во всех его проявлениях и особенностях должно составить одну из очередных задач нашей агитационно-пропагандистской деятельности» [2, с. 374].

Также Султан-Галиев предлагал в отдельных случаях перепоручить мусульманским религиозным деятелям и религиозным учреждениям вопросы образования. Разумеется, он обосновывал это здравым смыслом, отказом от волюнтаристских решений.

По сути говоря, «Султан-Галиев стремился найти компромисс между большевистской политикой атеизации общества и сохранением ислама как традиционного образа жизни мусульманских народов» [3, с. 18].

Послевоенные репрессии в Крыму

Надо отметить, что Мирсаид Султан-Галиев, помимо религиозной политики, сыграл огромную позитивную роль в послевоенной (после Гражданской войны) жизни Крымского полуострова. А Крым исторически является родиной крымских татар, где они занимают значительную долю местного населения. В частности, по мнению историка Т. Быкова [4, с. 128], именно он остановил красный террор в Крыму, начавшийся после эвакуации оттуда войск последнего белого правительства, возглавляемого генералом Врангелем. Как известно, после победы Красной Армии и изгнания белых с полуострова была провозглашена широкая амнистия для белых офицеров и лиц, сотрудничавших с белой администрацией. Однако это обещание было нарушено, и с подачи Розы Землячки начались массовые внесудебные казни. И в своем отчете после командировки на полуостров М. Султан-Галиев потребовал немедленной остановки волны репрессий, чем фактически спас от смерти сотни тысяч жителей полуострова.

То есть, как мы видим, несмотря на то что М. Султан-Галиев был встроен в советскую систему и был полностью лоялен ей, тем не менее пытался всеми силами выступать, с одной стороны, как защитник национальных, религиозных интересов мусульманских народов и, с другой стороны, как противник массовых политических репрессий по отношению к кому-бы то ни было вообще. В случае решения уже мусульманского вопроса он аргументировал это тем, что антирелигиозную политику в отношении народов, исповедующих ислам, надо проводить мягкими методами.

В этой связи современным историкам стоит оценить вклад Мирсаида Султан-Галиева не только как человека, обосновавшего советскому государству необходимость теснейших отношений с исламскими государствами, но и прежде всего как защитника прав и интересов мусульманских народов внутри СССР.

Влияние Султан-Галиева на дальнейшую этнорелигиозную политику в СССР

Надо отметить, что, несмотря на преследования в отношении Мирсаида Султан-Галиева, в 1923 г., когда он стал первой жертвой сталинской репрессивной машины, его идеи по части религиозной политики продолжали свое действие. Поэтому в соответствии с концепцией Султан-Галиева антирелигиозная борьба велась более «мягкими» методами. Например, на антирелигиозном совещании при Агитпропе ЦК ВКП(б), проводившемся с 27 по 29 апреля 1926 года, был принят официальный документ «Тезисы ЦК ВКП(б) «Об антирелигиозной пропаганде среди национальностей СССР». И в этом документе, повторяя тезисы из вышеприведенной публикации М. Султан-Галиева, упор делается на агитационную работу, ограничение экономической связи между зажиточными имамами и мусульманской общиной и т.д.

Ниже процитируем выдержку из этого документа:

«4. Методы антирелигиозной пропаганды среди народов Советского Востока должны определяться с учетом:

а) форм их хозяйственного уклада;

б) наличия местами остатков полуфеодальных взаимоотношений, родов уклада в быту;

в) степенью втянутости в советское строительство,

д) состоянием как религиозной организации, так и религии» [5, с. 387].

Также здесь повсеместно указывается на необходимость применения исключительно разъяснительной работы при работе в системе образования. «Однако при использовании советских школ для антирелигиозной пропаганды соблюдать большую осторожность и не перегибать палки в этом вопросе» [5, с. 387].

И так продолжалось в течение всех 20-х годов. По-настоящему маховик репрессий против мусульманских религиозных деятелей, против ислама вообще был запущен только в 30-е годы. Именно в это время он переходит к прямым репрессиям против мусульман [6, с. 196.].

В указанное время поводом к этому стала политика коллективизации, которую пытались ускорить методом репрессивной мобилизации. «В конце 1920-х – начале 1930-х годов ОГПУ ТАССР сфабриковало несколько групповых дел. Репрессии были начаты на основе директив о массовой операции по ликвидации кулачества и охватили все районы республики… к примеру, в сентябре 1931 года Татотдел ОГПУ завершил следствие по делу так называемой “контрреволюционной буржуазно-националистической религиозной повстанческой организации” в Мамадышском, Сабинском и Рыбно-Слободском районах. Одним из главных моментов в обвинительном заключении стало стремление связать антиколхозные настроения с религиозным движением, сопровождавшимся требованиями возвратить мечети и освободить арестованных духовных лиц» [7].

Заключение

То есть влияние Султан-Галиева с идеологической точки зрения на советскую религиозную политику продолжалось даже после политических репрессий против него и отстранения его от власти. Таким образом, можно сделать вывод о том, что влияние Султан-Галиева на этнорелигиозную политику советской власти в отношении мусульманских народов способствовало некой передышке, позволив им более 10 лет сосуществовать с советской властью с наименьшими для себя потерями.

Анализ государственной национальной политики показывает, что чем дальше от 1920-х гг., тем больше советская система пыталась нивелировать влияние ислама на мусульманские народы. То есть борьба с исламом как религией и культурной основой шла по восходящей. Период 30–40-х годов принято называть в историографии «красногвардейской атакой на ислам» [8, с. 110].

Но, с другой стороны, если рассматривать идеологическое влияние Султан-Галиева, его политическая платформа, основанная на синтезе ислама с коммунистическими идеями, и антиколониальный дискурс продолжили свое развитие даже после смерти его автора-идеолога. Но уже не в Советском Союзе, а на Ближнем Востоке, став важной идеологической составляющей для национально-освободительных революций в арабских странах. И если в СССР административным и репрессивным путем имя М. Султан-Галиева было предано забвению на долгие десятилетия, то в дружественных к СССР странах мусульманского Востока ситуация была диаметрально противоположной.