Роль системы мусульманского образования в Кабардино- Балкарии в приобщении исламской молодежи республики к традиционным религиозно-культурным ценностям: середина 2000 – середина 2010-х гг.

Введение

Процесс исламского конфессионального возрождения, начатый в СССР, а позднее проходивший в Российской Федерации на рубеже 1980–1990-х гг., был сопряжен с преодолением негативных последствий продолжительной антирелигиозной деятельности советских властей, приведшей к резкому снижению уровня религиозной грамотности и духовности советских мусульман (как и представителей иных традиционных конфессиональных вероучений).

В результате реставрация системы конфессиональных институтов, в том числе образовательных мусульманских, была связана с потребностью в духовной и материальной помощи иностранных единоверцев. При этом долгое отсутствие должных контактов с мировой исламской уммой привело в 1990-х гг. к неумению выявлять принципиальные отличия между традиционным мусульманским вероучением и радикальными концепциями псевдоисламского толка и, как следствие, к распространению в России фундаменталистских идей.

Кабардино-Балкарская Республика, как и иные национальные государственные образования Северного Кавказа, вынуждена была вести борьбу с конфессиональным экстремизмом, нанесшим существенный ущерб в результате трагических событий 2005 г.

В данном контексте представляется актуальным изучение деятельности ДУМ республики и местных исламских учебных заведений, осуществляемой с середины 2000-х до середины 2010-х гг., основанной на приобщении молодого поколения мусульман к религиозно-культурному наследию автохтонных народов с целью преодоления конфессиональной безграмотности и противодействия распространению радикальных идей различной направленности.

Методологическая основа данной работы основана на применении следующих инструментов теологического исследования: каузальный анализ, герменевтический подход, структурно-функциональный анализ. В статье использованы общенаучные методы исследования: метод обобщения и сравнения, конкретно-исторический подход, диалектический подход, историко-типологический и историко-сравнительный методы.

Цель данной научной работы – исследование специфики культурно-просветительской работы исламских образовательных учреждений КБР в молодежной исламской среде с середины 2000-х до середины 2010-х гг.

Для достижения цели исследования определены его основные задачи:

– исследовать особенности просветительской работы исламской образовательной системы КБР, ориентированной на углубленное изучение мусульманской молодежью основ религиозного и культурного наследия кабардинского и балкарского народов;

– рассмотреть специфику просветительской деятельности Духовного управления мусульман КБР в контексте противодействия фундаменталистским, неоязыческим и сектантским воззрениям;

– осмыслить основные направления партнерских отношений между СКИУ имени Имама Абу Ханифы и Пятигорским государственным лингвистическим университетом, имевших место в конце 2000 – середине 2010-х гг., в вопросе повышения конфессиональной грамотности исламской молодежи КБР.

Историография проблемы

Непосредственно специфику развития мусульманской образовательной структуры в Кабардино-Балкарской Республике с 1992 г. до начала 2020-х гг. исследуют лишь такие ученые, как С.И. Аккиева и И.М. Сампиев. Однако различные аспекты процесса формирования комплекса мусульманских образовательных учреждений в КБР исследуют, помимо указанных выше специалистов, С.В. Бережной, Ф.Р. Джантуева, М.В. Кушнир, А.Н. Такова, А.И. Тетуев, С.Р. Филатов. В своих научных трудах они анализируют следующие аспекты данной проблемы: участие зарубежных стран и религиозных, коммерческих и благотворительных структур в создании исламского конфессионального образования в Кабардино-Балкарии; элементы практической деятельности системы мусульманского образования в Кабардино-Балкарской Республике; роль муфтията республики и исламских учебных заведений в противодействии религиозному и этническому экстремизму; экономический аспект деятельности мусульманских учебных заведений в КБР с начала 1990 до начала 2020-х гг.

Р.М. Мухаметшин; М.Ф. Муртазин; А.П. Горбунов, И.Д. Ибрагимов; Е.Л. Дмитриева; Н.Г. Ковальчук; Н.А. Нефляшева; М.А. Сапронова, А.Л. Чечевишников; Ю.Ю. Клычников, К.В. Каспарян исследуют принципы и условия развития структуры исламского просвещения в общероссийском масштабе, специфические черты данного процесса на региональном уровне, особенности сотрудничества российских виузов и вузов, степень и сущность влияния общегосударственной системы исламского образования на динамику развития и поддержание конструктивного диалога между религиозными организациями и правительственными структурами в Российской Федерации.

В работах А.К. Аликберова, В.О. Бобровникова, А.К. Бустанова, Е.Х. Апажевой, В.Х. Акаева, Р. Бухараева (1951–2012), Р. Курбанова рассматриваются различные компоненты деятельности исламской уммы в России, в том числе особенности работы Духовных управлений мусульман и конфессиональных учебных заведений в вопросе противодействия фундаментализму.

Результаты научного исследования

Сложная общественно-политическая обстановка, сложившаяся в КБР в середине 2000-х гг., во многом связанная с проблемами конфессионального характера, требовала принятия целого комплекса мер, направленных на преодоление кризисной ситуации. Большое значение имела стратегия, ориентированная на качественное религиозное просвещение молодежи – с целью искоренения в ее среде радикальных псевдоисламских воззрений, способных не только внести раскол в мусульманскую общину КБР, но и привести, как показали трагические события 2005 г. в Нальчике, к вооруженному конфликту и, соответственно, человеческим жертвам.

ДУМ КБР необходимо было с учетом собственного положительного опыта, а также позитивных примеров деятельности мусульманских институтов в сопредельных республиках Северного Кавказа и исламской цивилизации в целом сформулировать и реализовать на практике программу духовно-культурного развития молодого поколения кабардино-балкарской уммы, а также его приобщения к конфессиональным и этническим ценностям, против которых, по существу, выступали представители экстремистских религиозных течений [1, с. 26]. Необходимость подобной деятельности во многом была обусловлена тем фактом, что «молящаяся молодежь» крайне негативно воспринимала сочетание местных традиций с базовыми канонами исламской религии, в том числе по причине невысокого уровня осведомленности радикалов о культуре и обычаях коренных народов республики [2, с. 38].

Политика распространения знаний о мусульманских и этнических культурных ценностях в молодежной исламской среде в Республике должна была осуществляться в соответствии с реалиями современности – ростом влияния и возможностей электронных средств массовой информации (в первую очередь сетевых информационных платформ), многие из которых являлись трансляторами идей религиозного фундаментализма [3, с. 7]. Также ДУМ КБР и находившиеся в ее распоряжении исламские образовательные институты должны были учитывать возраставшее воздействие западного искусства и мировоззрения с его богоборческими проявлениями, превалированием материального благополучия над духовным развитием личности, а также негативным отношением к коллективизму – важному аспекту существования мусульманского сообщества. Культурно-духовное просвещение молодых мусульман, соответственно, было ориентировано на противодействие укоренению подобных идей в их общественном сознании [4, с. 13].

Глобализационные процессы в образовании и искусстве, а также трансформация в восприятии молодежью получаемых сведений об окружающей действительности и постепенное формирование так называемого клипового мышления обусловили необходимость поиска новых подходов к реализации духовно-культурной стратегии, способных заинтересовать представителей молодежи. Данное обстоятельство подразумевало создание материалов, имеющих не только информативный и дидактический, но и развлекательный характер, и облеченных в привычную для подрастающего поколения форму [5, с. 74].

В свою очередь, подобный подход требовал от ДУМ КБР, как и от всех аналогичных конфессиональных структур в иных субъектах Российской Федерации, предельной внимательности в процессе реализации во избежание нарушений исламских постулатов, связанных с развитием науки, образования и искусства. Дополнительной проблемой для реализации исламской культурной программы в КБР, суть которой будет рассмотрена ниже, являлась популярность идей неоязычества и призывов некоторых общественных деятелей республики к возвращению к верованиям предков и отказу от мусульманской религии как от чужеродного явления, созданного в рамках арабской цивилизации, не имеющей ничего общего с ценностями северокавказских социумов [6, с. 17].

Духовному управлению и исламским образовательным заведениям приходилось преодолевать влияние протестантских групп (адвентистов, баптистов и др.), получавших финансовую помощь из США и распространявших свою религиозную литературу, переведенную на кабардинский и балкарский языки, имевших в своем распоряжении библиотечный фонд, качественную видеоаппаратуру, помещения для проведения встреч с последователями, компьютерную технику, транспортные средства. Число их последователей, в сравнении со сторонниками салафитов или неоязычниками, было весьма малым, однако их деятельность с учетом их антиисламских воззрений также требовала локализации, а позднее – полной нейтрализации [7, с. 176].

Наибольшую опасность представляли Свидетели Иеговы, отличавшиеся особенно активной проповеднической деятельностью и максимально враждебным отношением как к исламу, так и к другим мировым религиям. Вред деятельности иеговистов заключался в убедительной для непросвещенных людей риторике, работе с малоимущими семьями и одинокими людьми, наиболее восприимчивыми к влиянию извне [8, с. 263].

Внешние оппоненты традиционного ислама в качестве одного из обвинений выдвигали ложный тезис о косности данной религии, ее препятствовании в развитии общественной мысли, искусства и т.д., обосновывая этим появление ваххабитских и иных радикальных течений и их приверженность к насильственным методам утверждения своей точки зрения. С учетом данного факта значимость культурного просвещения молодых мусульман и их старших единоверцев приобретала в КБР стратегическое значение [9, с. 62].

По этой причине с середины 2000-х гг. в Кабардино-Балкарском Исламском институте / Северо-Кавказском Исламском университете имени Имама Абу Ханифы представители администрации виуза и преподаватели, ответственные за реализацию внеаудиторных мероприятий, начали осуществление разъяснительной работы среди как студентов, так и их родственников, ориентированной на четкое формулирование сущности исламской религии и созданной в ее рамках мусульманской культуры. Вскоре данный вид деятельности стал осуществляться и в среднеобразовательных духовных заведениях [10, с. 18].

Культурно-просветительские мероприятия с указанного периода осуществляются при поддержке ДУМ КБР – под непосредственным кураторством заместителя муфтия по работе с молодежью [11, с. 123]. Культурообразующие элементы ислама являются важным компонентом преодоления религиозной безграмотности и, следовательно, формирования гуманистического мировоззрения в студенческой среде, в первую очередь в конфессиональных учебных заведениях, а также роста истинной духовности и религиозности в среде мусульманской молодежи [12, с. 56].

Данный тезис соответствует культурно-образовательной политике Духовного управления мусульман КБР, начало которой было положено еще в 1990-х гг., а с середины первого десятилетия XXI в. выведено на новый уровень. При этом деятельность в области культуры, осуществляемая ДУМ республики и подотчетными ему исламскими учебными заведениями, реализуется на основе закона Кабардино-Балкарской Республики «О культуре», принятого в августе 2001 г. В соответствии с данным нормативным актом каждое конфессиональное объединение на территории КБР имеет право на деятельность в духовной сфере, в том числе носящую творческий характер. Республиканские властные структуры осуществляют вмешательство в культурную политику религиозных сообществ исключительно в случае, когда имеют место проявление экстремизма, нарушение законности в целом или проявления нетерпимости к иноверческим организациям [13, с. 190].

Активное участие представителей мусульманских общин республик Северо-Кавказского региона в работе международно-практического научного форума «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру», который проводился в Пятигорском государственном университете (до 2016 г. – Пятигорском государственном лингвистическом университете) с 1996 г., оказало воздействие по обмену положительным опытом не только в образовательном процессе, но и в реализации культурной политики мусульманских образовательных учреждений, а также позволило избежать определенных просчетов, способных замедлить решение поставленных задач. Кроме того, совместная деятельность, осуществляемая в рамках данных конференций, основанная на участии в научных дискуссиях, позволила сформулировать более эффективную методологию ее практической реализации [14, с. 386].

Участие в симпозиуме «Мир на Северном Кавказе» обусловило появление четкой формулировки относительно исключительной роли мусульманской религии в формировании национальных культур региона в их тесной взаимосвязи, поступательном движении и непрерывном развитии и самосовершенствовании. Оптимизация методики реализации культурной исламской стратегии позволила ДУМ Кабардино-Балкарии и сотрудникам духовных учебных заведений эффективно разъяснять молодому поколению несостоятельность обвинений в адрес мусульманской религии, исходивших от сообществ, фактически призывавших к возвращению к языческим верованиям (но официально категорически отрицавшим данный вид деятельности). Одним из наиболее известных общественных деятелей, по сути, противостоявших исламу в республике, являлся крупный ученый-этнолог А.А. Ципинов, заслуженный деятель науки Кабардино-Балкарской Республики, член АМАН (Адыгской международной академии наук) [15, с. 119].

Данный эксперт и его единомышленники, считавшие себя подлинными последователями Адыгэ Хабзэ – этнической философско-культурной концепции, способствовавшей формированию нравственных ориентиров и норм, с начала 1990-х гг. акцентировали внимание на особой значимости адыгского этнического сообщества и его важной роли в развитии северокавказской цивилизации, рассматривали принятие мусульманской религии как фактор, нанесший существенный ущерб культурной самобытности кабардинцев, черкесов и остальных адыгских народов [16, с. 45].

Наряду с возрождением интереса к адыгскому культурному наследию и развитию национального самосознания, которому способствовало детальное изучение домусульманских поверий и религиозных обычаев, они трактовали ислам как мировоззрение, чуждое адыгам в силу своей монотеистической концепции. Согласно концепции А.А. Ципинова, в общественной жизни КБР требовалось возродить основы кабардинского этикета, возобновить древние празднества, исключенные из жизни народа вследствие исламизации, которая, по его мнению, осуществлялась насильственным путем [17, с. 9]. Данный тезис противоречил научным реалиям, сформировавшимся еще в советский период, в соответствии с которыми исламское мировоззрение укоренилось в адыгском общественном сознании, однако указанное обстоятельство не привело к искоренению многовековых народных обычаев, имевших непосредственное отношение к языческим верованиям [18, с. 13]. При этом аналогичная ситуация отмечалась в развитии всех мусульманских народов СССР, а также этносов, принявших христианство или буддизм, – во всех случаях этнокультурное своеобразие и уникальность были сохранены и усовершенствованы за счет взаимопроникновения различных духовных систем и их практик [19, с. 89].

Кроме того, научно-историческое сообщество Кабардино-Балкарии, многие представители которого не отличались высоким уровнем религиозности, не отрицали важную роль ислама не только в повышении образовательного уровня народов республики, но и достижении выдающихся результатов в музыкальном, архитектурном, литературном и иных видах искусства [20, с. 127].

Сложно было игнорировать значение мусульманской религии в установлении контактов между народами Северного Кавказа, отличавшимися друг от друга этническим происхождением, ментальностью, политической и правовой культурой, а также имевших определенные противоречия, к примеру, по территориальным вопросам – проблеме, сохранившей свою актуальность и в начале третьего десятилетия XXI в., когда неуклонно возрастает значимость миротворческой и посреднической деятельности традиционных исламских институтов. Педагогические работники исламских учебных учреждений КБР и сотрудники муфтията в беседах со студентами и учащимися аргументированно опровергали утверждение о вредоносном воздействии принятия ислама на развитие этнической культуры адыгов и указывали на тот факт, что доисламские этические нормы были не ликвидированы, а трансформированы в соответствии с мусульманской конфессиональной моралью, и бытовые особенности национального развития претерпели не столь радикальные изменения, как утверждали представители Адыгэ Хабзэ [21, с. 69].

Позднее, после трагической гибели профессора Ципинова в конце декабря 2010 г., ответственность за которую взяли на себя фундаменталисты, представители ДУМ, отмечая его значимую роль в развитии адыгской этнологии, личном неприятии насильственных действий и противодействии нетрадиционным исламским течениям, указывали на тот непреложный факт, что его позиция, как и убеждения любого сторонника неоязычества в принципе, фактически являлась шовинистической по своей сути. Неоязычество как массовое явление зародилось в Третьем рейхе в 1930-х гг. с целью насаждения в немецкой среде убежденности в происхождении германцев от истинных богов и в чуждом характере христианства (как и любой из мировых религий), не признающего этнической и расовой обобщенности и тем более исключительности. Подобные идеи (адаптированные под необходимость возвращения к славянским, тюркским, адыгским, финно-угорским языческим верованиям – в зависимости от этнической принадлежности того или иного идеолога) получили широкое распространение в России в начале 1990-х гг. [22, с. 161].

Данная ситуация возникла в условиях, когда после отказа от коммунистических убеждений в обществе возник идеологический и мировоззренческий вакуум, а традиционные религиозные институты еще находились в процессе этапа восстановления и не были в состоянии в полном объеме удовлетворить духовные потребности граждан [23, р. 244]. В исламских образовательных учреждениях КБР педагоги разъясняли учащимся, что призыв к возвращению к вере предков, осуществлявшийся представителями Адыгэ Хабзэ, вступал в противоречие с тем фактом, что и ислам являлся религией, которую почитали предшествующие современным поколения адыгских народов. Положительно оценивая борьбу кабардинцев и родственных им народов против Российской империи в период Кавказской войны 1817–1864 гг., А.А. Ципинов игнорировал то обстоятельство, что данное вооруженное противодействие осуществлялось ими в рамках принадлежности к исламской конфессии, а исход адыгов в Османскую империю – мухаджирство – представлял собой явление, характерное для мусульманского понимания отношений с иноверческими государствами и сообществами [24, с. 57].

В данном контексте следует указать на одну из дискуссий касательно отношения профессора Ципинова к исламу и его призывов к возвращению к доисламским религиозным истокам адыгов, организованную на одном из практических занятий в Северо-Кавказском Исламском университете в 2015 г. В ходе обсуждения был осуществлен анализ тезиса его сторонников, согласно которому выдающиеся заслуги А.А. Ципинова в научной сфере предполагают максимально уважительное отношение к его памяти и исключают критику в его адрес.

Один из студентов, участвующих в дискуссии, отметил, что Р. Киплинг (1865–1936) и А. Конан-Дойл (1859–1930) являются классиками мировой и английской литературы, что не отменяет их активных расистских воззрений, согласно которым народы Африки, Латинской Америки и Азии (к которым, по существу, можно отнести и народы Северного Кавказа) являются цивилизационно отсталыми. Второй студент констатировал, что, вопреки утверждениям деятелей Адыгэ Хабзэ и иных сторонников почитания доисламских адыгских или тюркских верований, принятие мусульманства (в равной степени как и активная пропаганда интернационализма, которая осуществлялась на протяжении всего советского периода истории России) не лишило кабардинцев и балкарцев чувства национального самосознания. Он обосновал свой аргумент тем фактом, что противники ислама ведут речь об этнической самобытности, памяти о которой, как и народных обычаев, и нравственных норм, они никогда не были лишены, как и другие северокавказские этносы, которым в значительной степени характерна национальная гордость вне зависимости от вероисповедания или его отсутствия; исламская религия, не признающая этнических, расовых и иных отличий, в свою очередь позволяет обретать близость с единоверцами, представляющими любые народы. Третий участник дискуссии акцентировал внимание аудитории на том, что использование арабского языка в мусульманском богослужении не тождественно процессу арабизации кабардинцев и балкарцев уже по той причине, что они продолжают использовать в обиходе родную речь, сохраняют национальную кухню и одеяния; головные уборы местного исламского духовенства являются адаптацией к местным природным и иным реалиям. Следовательно, отметил студент, мусульманское вероисповедание не противоречит и не препятствует чувству принадлежности к кабардинскому и балкарскому народам [3, с. 8].

С 2005 г. СКИУ имени Имама Абу Ханифы действовал по четко структурированной программе воспитательной работы, оказывая при этом активное содействие мусульманским средним школам республики в реализации данного вида учебной деятельности. Наиболее плодотворное партнерство в данном контексте было развито с медресе «Нур», единственным в КБР исламским учебным учреждением второго уровня, и Центром арабского языка и таджвида (коранической орфоэпики), расположенным в республиканском административном центре. Важным компонентом воспитательного процесса СКИУ, медресе и примечетских школ являлась культурно-массовая работа, ориентированная на развитие эстетического восприятия учащимися и формирование навыков творческого мышления, уважение к духовному наследию ислама и народов республики [21, с. 62].

Не меньшее значение имела организация спортивно-оздоровительной деятельности, основанной в соответствии как с нормами Корана, так и с базовыми постулатами педагогической науки в целом, которые подразумевают гармоничное и многоаспектное личностное развитие – в сочетании умственного и физического совершенствования. Данный критерий реализовывался за счет организации спортивных соревнований (по баскетболу, волейболу, футболу, настольному теннису), в ходе мероприятий по профилактике различных заболеваний и повышению культуры личной гигиены, посредством правильного питания и здорового образа жизни, разъяснения необходимости сохранения окружающей среды, осуществления в практической плоскости принципов коллективизма и работы на командном уровне, также соответствующих мусульманским и общепедагогическим моральным ценностям. Важную роль в данном процессе играли органы студенческого и ученического управления духовных учебных заведений [24, с. 55].

Культурное просвещение студентов и школьников мусульманских образовательных учреждений КБР реализовывалось, в том числе, посредством анализа достижений исламского искусства в республике. К примеру, учащиеся анализировали специфику архитектурного стиля Центральной мечети города Нальчика, сочетающего принципы арабского зодчества при создании фасада здания, и местного строительного искусства, основанного на использовании минералов и каменных пород, добываемых в Кабардино-Балкарии, и аскетизма во внешнем оформлении. Студенты виуза и учащиеся примечетских школ изучали историю данного культового сооружения, основанного в 2004 г. А.В. Асановым – лауреатом республиканского конкурса проектов по строительству нового мусульманского храма в столице КБР [18, с. 13].

В Кабардино-Балкарии продолжалось развитие исламского танцевального искусства, обучение которому в республике было положено в 1990 – начале 2000-х гг., под сопровождение игры на большом количестве музыкальных инструментов. В этом жанре прослеживается ощутимое различие этнических танцев, допускающих вовлечение женщин, и религиозных, для которых по нормам ислама подобное неприемлемо. В процессе участия во внеаудиторных мероприятиях учащиеся и студенты мусульманских образовательных учреждений изучали шедевры мусульманского музыкального творчества в его арабской, турецкой, персидской интерпретации, анализировали классическую музыку, мелодический фольклор кабардинцев и балкарцев, а также творчество республиканских композиторов З.А. Жирокова, М.З. Кабардокова, В.Л. Молова, Д.К. Хаупа.

Подростки и представители юношества, обучающиеся в исламских учебных заведениях КБР, изучали арабскую классическую литературу, произведения мусульманских писателей, шедевры мировой, в частности российской и северокавказской, светской литературы, проводили (при помощи представителей преподавательского состава) обсуждение прочитанных книг. В частности, весной 2014 г. оживленную дискуссию студентов и старшеклассников исламских учебных учреждений КБР вызвало произведение известного балкарского писателя и ученого-литературоведа З.Х. Толгурова «Голубой типчак», в котором автор рассматривает тяжелый период антирелигиозной кампании на территории Кабардино-Балкарии, сопровождающийся разрушением мусульманских храмов (и в иносказательном смысле – систематическим уничтожением духовного сознания верующих) [17, с. 6].

С конца 2000-х гг. внеаудиторная работа СКИУ осуществлялась в тесном сотрудничестве с Пятигорским лингвистическим государственным университетом (ныне ПГУ), в первую очередь с кафедрой восточных языков и культур. На начальном этапе данного сотрудничества студенты Северо-Кавказского Исламского университета осенью 2009 г. вместе с ректором Ш.Ю. Чочаевым (1960–2025) приняли участие в проходившей в ПГЛУ региональной научно-практической конференции «Взаимодействие государства и религиозных конфессий в современном образовательном пространстве», посвященной 1310-летию со дня рождения крупного мусульманского теолога и правоведа Имама Абу Ханифы, в честь которого назван виуз города Нальчика.

Среди наиболее значимых мероприятий, организованных на базе ПГЛУ / ПГУ, в которых участвовали студенты СКИУ в 2007–2015 гг., следует отметить дискуссионную площадку «Роль и место Духовных управлений мусульман Северного Кавказа в социализации исламской молодежи (22–24 ноября 2014 г.)»; международно-практические конференции «Особенности исламского образования и культуры: Азербайджан, Казахстан, Таджикистан (24–26 ноября 2014 г.), «Направления и перспективы реализации Концепции развития исламского образования России», проходившей при участии представителей Азербайджана, Иордании, Казахстана, Кувейта, Таджикистана (3–5 декабря 2014 г.), «Исламское образование в поликультурном пространстве России: вчера, сегодня, завтра» с участием представителей Азербайджана, Египта, Иордании, Казахстана, Кувейта, Таджикистана; круглый стол «Анализ учебно-методической литературы по арабскому языку и дисциплинам конфессиональной подготовки зарубежного и/или отечественного издания» [3, с. 8].

Заключение

Таким образом, следует прийти к выводу о том, что практическая деятельность исламских учебных учреждений в Кабардино-Балкарской Республике в 2005–2015 гг., ориентированная на приобщение мусульманской молодежи к религиозным и культурным традиционным ценностям, в целом решила свою просветительскую задачу и повысила образовательный и мировоззренческий уровень студентов и школьников.

Работа в области культурного просвещения, которая осуществлялась в сфере мусульманского образования в КБР с середины 2000 по середину 2010-х гг., оказала противодействие распространению идей псевдоисламского экстремизма, а также неоязыческих и сектантских учений. Воспитательные мероприятия, организованные в рассматриваемый период муфтиятом Кабардино-Балкарии и исламскими учебными учреждениями в формате круглых столов, способствуют более глубокому пониманию молодым поколением не только основ мусульманской религии, но и в целом общественных процессов, а также необходимости использовать навыки логического мышления для поиска компромисса.

Важной задачей структуры исламского образования КБР в 2005–2015 гг. была интеграция мусульманского просвещения республики в общую образовательную систему России, обеспечивавшая гармонизацию религиозных дисциплин с современными образовательными стандартами. Большую роль в решении данной задачи имело активное сотрудничество СКИУ имени Имама Абу Ханифы с Пятигорским государственным лингвистическим университетом в научной, культурной и учебной сферах деятельности.

В целом следует констатировать: культурная политика исламских образовательных заведений КБР в указанный период способствовала укреплению межнациональных связей и стабилизации обстановки в республике.