Культурное и духовное измерение в психологическом консультировании

Введение

Семья – основной социальный институт сохранения этнокультурной самобытности и среда формирования и развития этнической идентичности. В современном мире семья претерпевает глобальные изменения.

В настоящее время в северокавказском регионе, как и во всем мире, актуальна проблема разводов. Согласно сведениям Государственной Службы ЗАГС Республики Ингушетия, за период с 01.01.2019 по 31.12.2019 г. заключено 1945 браков, оформлено 393 развода¹.

Статистика показывает резкий рост числа разводов в республике в 2021 году².

Серьезное влияние на прочность брака у ингушей оказывала «их ценностная установка на семью как на пожизненный союз супругов, заключенный ради рождения детей и их воспитания» [4, c. 393].

В Ингушетии средний возраст девушек, вступающих в брак, – 2122 года, а юношей – 22–24 года. Как правило, супруги в этом возрасте еще учатся или работают на малооплачиваемых должностях, а потому многие из них рассчитывают на помощь родителей, что во многом предопределяет неустойчивость молодой семьи и способствует высокому уровню разводов. Если в первые годы семейной жизни основное количество разводов происходит как следствие неудачного выбора супруга, то к 31–35 годам – это результат деструктивного общения и взаимодействия между супругами и продолжительного разлада в семье. После 36 лет завершается процесс взаимного изучения супругов, налаживается быт, семья приобретает статус многодетной и др., сокращается количество разводов [4, c. 410].

«Раньше брак был пожизненным союзом. И сама эта установка в сознании ингушей многое определяла в отношениях супругов. Эта установка делала их терпимее, заставляла искать внутренние резервы для сохранения и упрочения семьи» [4, c. 412].

Ингушская девушка никогда не теряет принадлежности к отцовскому роду. С момента вхождения в дом супруга женщина думает об укреплении отношений двух родов, между которыми она оказалась, – родительского и супружеского. «Маьрц1аьшта хьалха даь ц1а лораде, даь ц1ен хьалха маьр ц1ей лорабе». Перед родственниками мужа – почитай свою родню, перед своей родней – почитай родственников мужа. Во многом благодаря этой народной мудрости у ингушей очень редко встречались бракоразводные процессы.

Созданная на добровольной основе при согласии большого количества людей семья представляла собой «тех, кто перед небом и землей заключает этот один-единственный союз во исполнение того, что предопределено природой и Творцом. Именно это осознание и есть все то немногое, что делает семейные узы у ингушей такими прочными и постоянными» [5, c. 303].

Несмотря на очевидную актуальность проблемы, научных исследований о причинах расторжения браков в северокавказском регионе, в том числе и в Республике Ингушетия, недостаточно. В данной статье мы попытаемся обозначить основные причины разводов в Ингушетии, к которым, как показывает многолетняя консультационная практика, в большинстве случаев относятся межличностная несовместимость, сложный характер отношений невестки с родственниками мужа, рост женской занятости, девиантное поведение мужчины (конфликты на почве пристрастия супруга к спиртным напиткам, наркотическим средствам и т.д.).

Для современной ингушской женщины важно морально-психологическое содержание брака. Отсутствие общих интересов, взаимной симпатии, чувства уважения, любви и принятия является одной из основных причин развода.

Следует отметить, что многие ингуши до сих пор проживают расширенными семьями, состоящими из представителей разных поколений. В такой семье сложнее достигнуть соглашения по некоторым вопросам. Разное отношение к социально-бытовым проблемам, разное выполнение традиционных обязанностей и возникающие на этой почве конфликты делают брак для женщин непривлекательным, а его расторжение кажется многообещающим. Анализ семьи как социального института показал и такую закономерность: снижение экономической зависимости супруги привело к тому, что женщины стали выступать инициаторами разводов.

Для женщины стало выгодно жить вне брака еще и потому, что функцию защиты семьи, которая всегда была привилегией мужчин, в настоящее время выполняет государство. То же самое касается и материального обеспечения семьи. Социальная помощь, предусмотренная матерям (пособия, пенсии, материнский капитал и др.), лишает мужчину важной функции.

В семейных конфликтах государство встает на защиту интересов женщины. За 8 лет профессиональной деятельности на базе нашего Центра психологической помощи и психологической посткризисной реабилитации³ подготовлено более 50 психологических экспертиз и психологических заключений для суда, органов опеки и попечительства, судебных приставов, учреждений образования и родителей. Большинство из них оформлено во время сопровождения женщин в суде и исполнительных действий для защиты прав и интересов матерей при установлении порядка общения с детьми и определении места жительства несовершеннолетних.

В условиях цифровой реальности серьезной угрозой для семьи являются социальные сети. В последнее время специалисты столкнулись с подобным феноменом. Вскрытие многолетней переписки с обилием фотографий и признаний вызывает у противоположной стороны комплекс переживаний, которые свойственны человеку при реальной измене. Возникают ревность и агрессия. Для модерации конструктивного диалога и завершения несанкционированных отношений требуется помощь специалистов. По мере накопления тех или иных претензий к партнеру становится понятно, что прежняя идеализация партнера абсолютно не соответствует его реальному облику, появляются сомнения – правильно ли был сделан выбор. Многие юноши и девушки начинают размышлять: «Я должен теперь с этим человеком быть приговоренным к пожизненному сожительству?», что вызывает абсолютно логичный феномен триангуляции, когда для снятия напряженности между супругами необходимо появление какого-то третьего объекта.

Случай из практики

За двенадцать лет психологического консультирования в Республике Ингушетия в наш центр обращались женщины, так или иначе попавшие под психологически разрушающее влияние своих матерей, которые с самого детства много раз смотрели на них оценивающим и обесценивающим взглядом. Они приходят на сеанс терапии с чувством тревоги и подавленности, вины и стыда, с проблемами в межличностных отношениях, отсутствием доверия к себе и миру, с неумением обозначить, а тем более отстаивать свои права и интересы и просто чувствовать. Встречаются и те, кто понимает, что их отношения с матерью полностью коррелируют с проблемами в жизни. Другие говорят: «С мамой все плохо», но уверены, что не эта проблема привела их на консультацию.

Яха⁴, женщина 28 лет, мать троих сыновей (10 лет, 8 лет, 3 года), работает женским мастером в салоне красоты, разведена, живет с детьми в съемной квартире. В 17 лет была похищена своим экс-супругом для вступления в брачные отношения.

Заключение брака через умыкание невесты (так называемое похищение) до недавнего времени было одной из форм вступления в брак наряду с женитьбой по сватовству. Похитив девушку, молодой человек через посредника сообщал об этом своей родне. Согласно традициям, «… отец похитителя или тот, кто его замещает, посылает обязательно представителя третьей стороны к родителям девушки с извещением о случившемся: буквально он говорит отцу похищенной, что его дочь находится в зоне его ответственности» [5, c. 469]. После этого сразу к родителям девушки приезжали посредники, посланники доброй воли, представители отца, которые просили прощения и согласия на родство. В некоторых случаях конфликт уже на этом этапе получал свою развязку.

По-другому развивались события, если родители не шли на мировую. Посредникам, явившимся во двор отца, старейшина заявлял о необходимости скорейшего возвращения девушки к родителям. «… в таких случаях звучала фраза: «До захода солнца!»» [5, c. 471].

В Ингушетии до 2013 года встречались конфликты, связанные с похищением девушки, которые длились годами и приводили к трагедиям. Именно в этом году была организована и проведена конференция мусульман республики, на которой принято решение объявить практику похищения девушки с целью вступления в брак недопустимой формой создания семьи в ингушском обществе. Были назначены штрафные санкции в отношении лица, совершившего похищение, и его подельников.

Похищение Яхи носило ритуальный характер и было совершено с согласия девушки. Невеста сама смоделировала ситуацию, чтобы покинуть родительский дом, в котором не складывались ее детско-материнские отношения.

На первой консультации был сформулирован запрос Яхи: панические атаки, страхи (особенно сильный страх ветра), раздражительность, плаксивость, нарушенные взаимоотношения с матерью, незавершенные супружеские отношения, планирование нового замужества.

С самого начала терапии клиентка плакала навзрыд, описывая свои сложные отношения с матерью. Мать часто игнорировала дочку, критиковала, пренебрегала, вместо того чтобы оказывать моральную поддержку. От детско-материнских отношений у девушки остались боль и потрясение, с которыми надо было разобраться, потому что они стали источниками всех проблем дочери в браке, карьере и материнстве.

Подобное содержание запроса на консультации мы нередко встречаем от женщин, страдающих от глубоких психологических травм, полученных от их собственных матерей. Девочка, которую мать осуждает, унижает, подавляет, становится взрослой и считает, что она никогда не будет успешной, благополучной, эрудированной, достойной.

Анализ отечественной и зарубежной литературы показывает, что из всех видов межличностных отношений детско-родительские отношения являются самыми значимыми (Л.С. Выготский, А.Н. Запорожец, М.И. Лисина, И.В. Дубровина, Л.И. Божович, Д.Б. Эльконин, Э. Эриксон, Э. Фромм, Д. Боулби, К. Роджерс, М. Мид, М. Эйнсворт, Л.Я. Варга, Э.Г. Эйдемиллер, О.А. Карабанова и др.). С. Форвард, Д. Фрейзер выделяют пять типов нелюбящих матерей [6]:

1. Чрезмерно нарциссическая мать. С виду тщеславная, самоуверенная и высокомерная, но на самом деле неуверенная и мнительная. Ей кажется, что мир вертится вокруг нее, она не разрешает дочери быть решительной и самодостаточной. Если дочери нарциссических матерей попадут в центр внимания, то матери сразу подчеркивают преимущества своей персоны. Все достижения приписывают себе, а во всех невзгодах обвиняют дочерей. Женщина с долей нарциссизма отличается богатым экспрессивным репертуаром, крайне эмоциональна, мечтательна, тем самым маскирует свою полную несостоятельность. Постоянно нуждается в социальном одобрении, и ее настроение всецело зависит от мнения окружающих.
2. Излишне вмешивающаяся мать. Характеризуется следующими особенностями: ребенок полностью принадлежит ей и поэтому обязан отвечать за ее благополучие, демонстрирует, что может жить только в диаде «мать-и-дочь», дочь не имеет права исключать ее из своей жизни, не позволяет ей иметь свои тайны, не разрешает любить кого-то больше себя, если желания дочери не совпадают с ее желаниями, считает, что дочь ее не любит и вообще любое «нет» для нее означает отчаянное «Ты меня не любишь!»
3. Мать, одержимая контролем. Крайне авторитарна и иррациональна, ключевой метод ее воспитания – психологическое запугивание, доставляющее ей удовольствие и ощущение власти. По мере взросления дочери она не допускает сепарации, не разрешает ей самостоятельно изучать мир, перманентно повторяя, что «все ради нее». Мать с неприкрытым контролем подавляет ребенка своей властью, таким образом добиваясь счастья и полноты жизни. Дочь при всем желании не может освободиться от ее давления, в связи с этим переживает сильные негативные чувства – гнев и враждебность. Мать, одержимая контролем, делает все, чтобы подавить способность дочери отстаивать свои права и интересы и лишить ее желания сопротивляться. Основные средства родителя при этом – оскорбление и критика. Привычка молчать, терпеть и подчиняться делает из дочери жертву, которая не способна защитить себя и вынуждена страдать от издевательств в социуме.
4. Мать, нуждающаяся в заботе. У такой дочери приоритетной задачей является решение маминых проблем, облегчение ее боли, она пренебрегает собственными чувствами и акцентирует внимание на чувствах и переживаниях матери, заступается за нее, защищает ее, делает все, чтобы получить ее одобрение. Будучи взрослыми, такие дочери отличаются перфекционизмом, рассчитывают только на себя, считают, что нужно быть сильной и решительной, заботливой и смелой, боятся выглядеть в глазах окружающих слабыми и беспомощными. Ребенок, привыкший спасать и опекать родных и близких, не имеет права быть маленьким.
5. Мать, которая способна на жестокое обращение, рукоприкладство, предательство. Холодная, недоступная, она физически присутствует, но психологически отсутствует, издевается над дочерью, отказывает ей в любви, ласке, материнской поддержке. Предполагают, что холодная и отвергающая мать сама в детстве пережила серьезную травму, росла в такой атмосфере, где не научилась проявлять элементарные чувства и эмоции. При отсутствии соответствующей терапевтической работы дочери могут перенести боль, издевательства и унижения в собственную семью и проявлять их при взаимодействии с партнером и детьми. Благодаря нелюбящей матери у дочери формируется высокий индекс терпимости к токсичному обращению, есть большая вероятность, что девочка, которую бьют, станет женщиной, участвующей в абьюзивных отношениях [6].

По мнению С. Форвард и Д. Фрейзер, в настоящее время выражение «женщины выходят замуж за своих отцов» не актуально [6, c. 35]. Дочери «выходят замуж за своих матерей», т.е. в супружеском взаимодействии активизируется бессознательная потребность продублировать семейные конфликты, доставлявшие чувство обиды на мать. «Не справляюсь со своими эмоциями», «я веду себя так же, как моя мама», «она по всякой мелочи орала, и я ору», «не могу проявлять чувства к мужу», «папа хочет обнять маму, но она говорит: «Нет, не надо! Уйди!»», «в детстве меня никто не встречал, никто не обнимал, было море упреков и критики со стороны мамы», «я не умею проявлять свои чувства к мужу» – так дочери озвучивают свои проблемы.

Яха постоянно подвергалась физическому и эмоциональному насилию со стороны мужа: «Он жестоко бил, я сама себе вызывала скорую, был перелом бедер, внутренние ушибы, гематома». Утром обидчик просил прощения и… супруга прощала.

Три с половиной года назад, в конце декабря (было названо точное число – 28 декабря), после очередного скандала, в полночь муж выставил беременную Яху в тонкой пижаме на балкон и закрыл дверь. Был сильный мороз и ветер. Яха целый час провела на балконе, сидя на корточках, пытаясь спрятаться от ветра за панелью балкона. С тех пор, как только Яха оказывается на улице в ветреную погоду, ее одолевает страх, сопровождающийся вегетативной симптоматикой.

На первом этапе работы девушка была воодушевлена и полна надежд на то, что психотерапия поможет ей избавиться от множества проблем: с большим желанием Яха приходила на сессии, выполняла домашние задания, была дисциплинированна и пунктуальна. Далее, на этапе первых сдвигов появились новые темы для работы: новые травмы, новые переживания. Наблюдалась положительная динамика работы над собой при осознании себя и своего жизненного пути. Следующим пунктом был кризис. Яха осознавала масштаб ущерба, причиненного ей в детстве родными людьми. Кризис считается экзистенциальным периодом в терапии и является одним из важных условий психологической зрелости личности. Завершающим этапом работы стала трансформация. Это не означает, что все проблемы в жизни Яхи решены, но теперь она вооружена достаточным количеством инструментов и ресурсов для решения своих проблем. Основной составляющей этой трансформации была осознанность, сензитивность, принятие своих достоинств и «недостатков».

С Яхой была проведена обширная терапевтическая работа, включающая дыхательную гимнастику, техники телесно-ориентированной терапии, методики на восстановление доверия к себе и миру, работа с метафорическими ассоциативными картами «Между нами», арт-терапевтические методики: «Каракули», рисуночный тест Сильвер [7, c. 86–87] коллаж «Автопортрет «Я» сегодня» и др. Выполненная методика Сильвер выглядела так:

Подпись под рисунком: «Цыпленок и червяк. Жил-был одинокий цыпленок, который ходил по двору и искал себе еду. Нашел червяка, который боялся, что цыпленок его съест, и поэтому спрятался в траве. Но червяка это не спасло, цыпленок все равно его нашел и съел».

С червяком женщина отождествляет себя. «Я всегда старалась уйти, чтобы никто не придирался, но все равно я получалась крайняя. Цыпленок – это мои родные: мама, брат, муж».

Рядом с червяком нарисовала дерево, чтобы в самый опасный момент взобраться на него. Дерево ассоциируется с молодым человеком, за которого Яха планирует выйти замуж.

Оценка рисунка по шкале эмоционального содержания – 1 балл, по шкале образа «Я» – также 1 балл. Изображено деструктивное взаимодействие между персонажами, связанное с угрозой для жизни, беспомощный, находящийся в смертельной опасности персонаж, с которым автор рисунка идентифицирует себя.

Коллаж «Автопортрет «Я» сегодня» показал, что Яха погружена в работу (плойка, расческа, щетка), любит детей и мечтает о том, чтобы они были здоровы и счастливы, хочет иметь машину, дорогие платья, квартиру, отдыхать на берегу моря и в качестве главных жизненных опор выбирает себя и молодого человека, исполняющего в данное время роль жениха.

На сессиях Яха говорила на родном ингушском языке. «Самая большая ценность народа – его язык, язык, на котором он пишет, говорит, думает» [8, c. 7]. «Язык народа – индикатор его культуры, а язык человека – индикатор его психологических характеристик, это его мировоззрение и его поведение» [8, c. 7].

Терапия – это процесс перевода языка, культуры, семейных ценностей [9]; [10]; [11]; [12].

Родной язык клиента – феноменальный момент в терапии. Есть фразы, которые он может произнести только на родном языке. И это нередко самые сильные фразы. Почему в психотерапии так важен родной язык? «Клиент может точно выразить свое состояние, а терапевт – уловить оттенки переживаемых клиентом чувств»⁵.

Одна из самых эффективных техник для разрешения внутриличностных и межличностных конфликтов – психодраматическая техника пустого стула. Чтобы высказать все воображаемому родителю, чтобы лучше понять маму и принять ее точку зрения, клиентке была предложена эта методика. Во время упражнения выяснилось, что мать Яхи жила с мужем в атмосфере конфликта. «Мама не ухаживала за собой. У папы всегда был интерес на стороне, любовницы. Из-за этого всегда в доме были скандалы. Папа часто уходил, ночевал у своих родителей, потом приходил. Они неделями не разговаривали. Папа много раз предлагал маме развестись и жить со своими детьми. Но она не соглашалась. Я родилась, чтобы сохранить семью, чтобы не отпустить папу. Из-за детей, из-за беременности не уходят же люди? Я всегда хотела, чтобы мои родители жили врозь. Я знала точно, если они разведутся, я останусь с папой».

В ходе выполнения психотехники родители Яхи простили друг друга. Завершая работу, мать попросила прощения у дочки за то, что она обижалась на ее отца, и поэтому часто доставалось девочке. Было много слез, очень много... Яха простила маму.

В процессе терапии может прийти принятие мамы и прощение. Но это не основная цель. За обидой на маму стоит много злости, грусти, отчаяния и других чувств.

Надо ли прощать маму? Есть четыре варианта развития событий:

1. Я тебя понимаю, и прощаю.
2. Я тебя не понимаю, но прощаю.
3. Я тебя понимаю, но не прощаю.
4. Я тебя не понимаю и не прощаю.

Для того чтобы проработать детские обиды на маму, не обязательно прощать ее. В идее всепрощения может заключаться насилие по отношению к себе, т.е. мать проявляла насилие ко мне, теперь я сама проявляю насилие к себе. Феноменологический подход в терапии [13] предполагает, что человек принимает все свои чувства и не пытается трансформировать и преобразовать их. Если нет прощения в данный момент, значит нет. Оно может появиться позже или не появиться вообще. И мы принимаем это.

К Яхе был применен психотерапевтический метод переработки эмоциональных травм с помощью движений глаз [14] – один из самых эффективных методов «быстрой» психотерапии, основанный на активации адаптивной системы переработки информации в мозге и последующей переработке памяти о травматической информации. Активация и переработка негативных состояний происходят за счет билатеральной стимуляции нервной системы с помощью ритмичных движений глаз. По каналам ассоциативной памяти нейросети мозга подгружается вся информация, лежащая в основе травматического опыта. Происходит перепрограммирование и новая консолидация памяти.

Курс терапевтических встреч позволил снизить тревогу психологической травмы и боли, избавиться от страхов, плаксивости и раздражительности, повысить индекс доверия к себе и миру. К Яхе пришло осознание важности детско-родительских отношений, проработки негативного детского опыта, а также понимание наличия прямых и косвенных связей между травмой, имевшей место в детско-материнском взаимодействии, соматическим здоровьем и личной успешностью.

Консультирование в контексте ингушской культуры

В последнее время одним из стремительно развивающихся направлений в психологии является мультикультурный подход в психологическом консультировании, т.е. психологическое консультирование, основанное на этнокультурном и религиозном ресурсах клиента. Все больше терапевтов, вступая в контакт с носителями той или иной культуры, развивают в себе культурную сензитивность, то есть способность понять культурные потребности и ресурсы клиента. С первого дня психологической работы с Яхой приветствовалась и одобрялась ее связь с собственной культурой и религией. Такое общение обеспечивало доверительные отношения и давало клиентке возможность быть более ресурсной.

Женщины в ингушском обществе во все времена выполняли важнейшую миссию по воспитанию детей, трансляции культурных ценностей народа. Б. Далгат отмечал, что «…несмотря на внешнее бесправное положение свое, женщина при уме и энергии играет выдающуюся роль в родовом быту народов» [15, c. 62]. Эти слова звучат как продолжение цитаты Ч. Ахриева, труды которого изучал и хорошо знал Б. Далгат, – «…женщины как матери всегда имеют влияние на членов своей семьи, через это самое влияют и на весь народ» [16].

Родители воспитывали так, чтобы из каждого мальчика вырос рыцарь (къонах), из каждой девочки – госпожа (сув). Свое эмоционально сдержанное отношение к дочери, сестре отец и братья впоследствии проявляли к внукам и племянникам, выстраивая с ними конструктивный диалог с первых дней жизни, основанный на любви, принятии и единении. «Когда дочь приходила в дом отца с первенцем, то дед или дядя ребенка дарили мальчику коня. Если же первенцем была девочка, то ей дарили корову…» [17, c. 175].

Женщине в этих краях всегда была гарантирована абсолютная неприкосновенность, к ней не применялись никакие санкции. «Даже за убийство, совершенное женою, наказывается муж…» [15, c. 188].

О неприкосновенности женщин, девушек свидетельствует и ставший глубоко терапевтичным для Яхи нарратив: «У ингушей «девушка всегда с матерью, и в их жилище ни один парень не вправе вступить ногою, разве лишь хороший знакомый, и то при родителях девушки»» [18, c. 161]. Были, конечно, у молодежи разные формы досуга, когда собирались юноши и девушки села, участвовали в шуточном сватовстве, развивали навыки общения, чувство юмора, изобретательность и находчивость.

Но есть один день – праздник Ид-аль-Фитр (Ураза Байрам – исламский праздник, отмечаемый в честь окончания поста в месяц Рамадан), когда молодой человек вместе со своими друзьями или родственниками может приехать к девушке, чтобы посидеть за ее праздничным столом, пообщаться с ней. В этот особенный день парень, не называя имени девушки, к которой они целенаправленно шли, спрашивает у соседей: «Евлой Мохьмада дезал мича бах?». / «Где живет семья Магомеда Евлоева?». Имя девушки не упоминается без необходимости, потому что молодой человек дорожит ее честью.

Ингушский традиционный этикет устанавливает строгие нормы в отношении общения с девушками и женщинами:

Наьха сага наьха йо1 хетта йиш яц. Йи1ий ц1и йоккхача хана замига саг озавенна хила веза. Лерхам ба из! Ц1енча дегаца волаш из вале а, х1аьта а йиш яц цуна йи1ий ц1и яккха. (Посторонний человек не может учинять какие-либо расспросы, называя имя посторонней девушки. Женщина, особенно девушка, является объектом особой и особенной этической защиты, поэтому даже из благородных побуждений называть ее имя непозволительно).

Образ девушки занимает центральное место в литературе народов Кавказа. Мощной фигурой, замыкающей на себе всю сюжетную линию, является Шаши – героиня новеллы Исы Кодзоева «Шаши боккхий нах» («Старики Шаши») [19, c. 364–382]. Данная история имела место в жизни автора, а для нас звучит как легенда. Красавица Шаши – воплощение идеального женского начала. Воспитанная в лучших ингушских традициях, девушка переживает сильные и глубокие чувства к представителю враждующей семьи. Друзья Шаши, «Соандро и его сторонники, выступая как лица с особыми полномочиями и статусом», примирили «Монтекки» и «Капулетти» и открыли для Ромео и Джульетты (Шаши и Къовди) дорогу к счастью» [5, c. 463–464].

В исламе есть несколько хадисов, популярных в ингушском обществе, об отношении к матери. Один из них гласит, что «рай находится под ногами матерей». Почтение, уважение к матери в ингушском обществе является незыблемой ценностью, несущей духовной конструкцией. Высказывание Эриха Фромма «Мать – это питание, любовь, тепло, земля, быть любимым ею – значит быть живым, иметь корни и чувство дома» [20, c. 9] абсолютно коррелирует с ингушской культурой.

В процессе работы Яха не могла принять решения по поводу создания новой семьи. В качестве ресурса она получила ингушский обычай, который в полной мере иллюстрирует отношение сына к матери. Обычай, в этнографической литературе не зафиксированный, сформулированный автором для работы с данным запросом с чувством глубокого уважения к старшим коллегам-информаторам.

Если у супругов есть дети обоего пола, но брак по тем или иным причинам распался, дети, как правило, остаются под покровительством отца, а то и под его крышей. Мать таких детей вольна по своему усмотрению либо по усмотрению своей родни устраивать свою судьбу. Однако если окажется, что женщина, лишившаяся когда-то мужа и детей, так и не смогла обеспечить себе в дальнейшем достойную жизнь, заботу о ней возьмет на себя кто-то из сыновей. Взрослый сын, особенно женатый и, главное, отделившийся от семьи родителя, заберет к себе на постоянное жительство свою мать, с которой когда-то его отец развелся. Возможно, все это время женщина проживала у своих родных, возможно, у отца с матерью или у одного из своих родных братьев, а то и более дальних родственников. Он это сделает даже в том случае, если мать имела брачные отношения с кем-либо еще, кроме его отца. Дело в том, что сын никогда не должен наблюдать за тем, как его мать страдает, испытывает какую-либо нужду. Здесь можно говорить не только о сыновних чувствах к матери, но и о том, что имеет исключительно важное значение: об общественном мнении, которое человека, проявляющего сыновнюю заботу о матери, ставит на особый пьедестал почета и уважения.

При этом воле сына, проявляющего заботу о своей матери, никто не будет перечить, в том числе и отец, который когда-то был мужем этой женщины. Возможно даже, что он долгую часть своей жизни нес тяжкую ношу ответственности перед женщиной, заботу о которой он когда-то взвалил на свои плечи, перед женщиной, ставшей матерью его детей, а теперь, сын, может, и сыновья смягчили его душевную боль.

В глубине души отец, конечно же, доволен таким развитием событий, он доволен собственным потомством, ибо они достойные люди. И они с достоинством несут имя собственного отца.

Вот почему согласно ингушской ментальности отец видит в собственном сыне человека, который в глазах общественного мнения станет достойнее его самого.

Народная терапия, конечно, не дала Яхе однозначного ответа на вопрос «Выходить замуж или нет?». Однако у нее появилось чувство уверенности, что «дети – это всегда одно сердце и одна душа с матерью» [21, c. 48]. По крайней мере если не сложится жизнь в новой семье, мать сможет рассчитывать на детей и быть счастлива с ними.

Когда женщина видит смысл жизни в детях, она приносит себя им в жертву, отрекается от своих интересов ради того, чтобы они были счастливы, выполняет свой материнский долг. «Каждое зерно жертвует собой ради дерева, которое вырастает из него. Если бы это зерно не было сначала принесено в жертву дереву, то не было бы ни ветвей, ни цветов, ни плодов» [21, c. 90]. Эта метафора точно передает смысл материнской роли.

Сложившаяся ситуация была для Яхи предельно сложной, она размышляла, какие последствия может иметь новый брак для нее самой, ее детей, родственников, работы. Эта задача со всеми «за» и «против» занимала ее мысли день и ночь.

Мы долго говорили о том, почему у Яхи появилось желание выйти замуж, чем привлек ее молодой человек, наконец, обсудили вопрос, почему ей трудно принять решение – остаться с детьми или выйти замуж. Этот диалог помог клиентке упорядочить свои переживания и принять самостоятельное решение. «Первый брак для опыта, «вкуса» жизни… второй – уже с опытом… для жизни», – завершила беседу клиентка.

Консультирование в контексте религиозных ценностей клиента

Исламское консультирование включает в терапевтический процесс духовность [22]. Основная цель такого взаимодействия клиента и терапевта – удовлетворение психологических потребностей первого с точки зрения его веры.

В нашей практике «не было ни одного, чья проблема не заключалась, в конечном итоге, в том, чтобы найти религиозный взгляд на жизнь» [23, c. 55].

Яха обратилась к нам, предварительно выяснив, что ее вопросы будут рассмотрены с точки зрения религии. Она не решалась доверить свои проблемы другому специалисту, опасаясь, что ее исламские ценности будут проигнорированы.

Анализ исламской литературы показывает, что дети – аманат⁶, за который родители несут ответственность перед Всевышним. В одном из хадисов, переданных Айшой, мы читаем: «Ко мне зашла одна бедная женщина с двумя дочерями на руках, и я дала ей три финика. Она дала каждой девочке по финику и поднесла ко рту оставшийся финик, чтобы съесть его, но дочери стали просить, и тогда она разделила между ними финик, который хотела съесть сама. Меня восхитило её поведение, и я рассказала Посланнику Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) о том, что она сделала, и он сказал: «Поистине, Аллах сделал Рай обязательным для неё за это [или: освободил её за это от Огня]»» [24]. Подобные модели поведения матери меняют мироощущение ребенка. Этот безмолвный рассказ о любви, принятии, сопровождении обеспечивает человеку чувство близости, защищенности, ценности. Материнская любовь, заложенная в детстве, означает для ребенка надежную опору в любом возрасте.

С точки зрения ислама у матери всегда есть одно преимущество – молиться за своих детей. Пророк Мухаммад сказал: «Мольбы трех человек не отвергаются – мольба родителя, мольба постящегося, мольба путника» [25, c. 345]. Мусульмане знают, что страдания, боль, печаль – часть жизни и испытание от Всевышнего. Духовность подводила Яху к конструктивному решению своих вопросов в то время, когда она просила прощения у Аллаха, прощала других, извлекала силу и утешение из своих духовных практик и находила поддержку у окружающих.

Быть матерью в Исламе – огромная честь. У имама Хайвы ибн Шурайха мать страдала умственным расстройством. Однажды Хайва ибн Шурайх преподавал в мечети и неожиданно услышал голос матери, который доносился со двора. Она велела сыну, бросив учеников, немедленно пойти насыпать курицам корм. Хайва ибн Шурайх, сказав: «Преподавание – желательное действие, послушание матери – обязанность», покорно вышел из мечети и выполнил просьбу матери [26, c. 39–40].

Почтение к родителям – одна из важнейших форм поклонения. В случае если мать позвала поклоняющегося во время нафиль-намаза, то есть дополнительной молитвы, то следует прервать молитву и отозваться на ее просьбу (если совершаемая молитва обязательная – фард, то ее следует продолжить).

Одним из основных ресурсов мусульманского клиента, наряду с верой в справедливость Всевышнего, являются образы значимых людей Ислама. Эти архетипы служат колоссальной внутренней поддержкой личности. Образы пророков, их сподвижников и приближенных стали мощным источником поддержки для верующей женщины.

Одна из сессий была посвящена суре «Пещера» (с 60-го по 82-й аят) – истории Мусы и аль-Хидра. Пророк Муса отправляется в путешествие, чтобы познакомиться с этим человеком, и узнает, что божественная мудрость порой кроется в таких вещах, которые обычные люди считают чем-то плохим.

В результате совместной работы Яха пришла к осознанию религиозной мудрости: в некоторых «ситуациях следует согласиться с тем, что вне твоих сил и возможностей, выдержать необходимую паузу в размышлениях и чутье, а затем последовательно делать все от тебя зависящее. В таком случае то, что ужаснуло на первых порах, через какое-то время станет ясным и понятным благом» [27].

На заключительной сессии Яха была уверена, что позитивное отношение к жизни, благодарность, терпение открывают путь к психологическому благополучию и позволяют лучше справиться с любой болью.

Заключение

Представленный случай показывает значение мультикультурного подхода в психологическом консультировании мусульман. Популярность работы терапевта с учетом культурных, религиозных, гендерных, профессиональных, индивидуальных особенностей в настоящее время растет, что позволяет признать факт наличия межкультурной релевантности для клиентов-мусульман.

Успешная помощь клиентке была оказана благодаря культурно-специфическим знаниям терапевта. «Мусульмане… находят утешение в своих религиозных или духовных верованиях и практике в периоды неопределенности или кризиса. Важно, чтобы консультанты при создании терапевтических союзов с клиентами поощряли духовное самовыражение. Терапевты должны способствовать этому, создавая атмосферу открытости, доверия и уважения к духовному выражению своих клиентов» [22, c. 54–55].