Исламский правовой дискурс на страницах татарской периодической печати начала XX в.

Введение

Перестроечные и постперестроечные события конца 80-х гг. XX в. запустили процессы этноконфессионального возрождения на всей территории бывшего СССР. В свою очередь это привело к росту числа мусульман, увеличению количества мечетей и медресе. Однако предписания ислама начали порождать массу вопросов социально-экономического и бытового характера. В мусульманских печатных и электронных изданиях представлены публикации по широкому кругу актуальных проблем, начиная с особенностей омовения и заканчивая финансово-торговыми сделками. Изучение дореволюционной татарской периодики показывает, что многие из вопросов, волнующих мусульман в настоящее время, были актуальны и в конце XIX – начале XX в. В отличие от богословских трактатов, на страницах периодической печати публиковались статьи, раскрывающие реальные проблемы общественной, экономической и бытовой жизни верующих.

Соответственно, изучение и анализ периодики дает возможность проводить параллели, прогнозировать и находить решение актуальных для мусульманской уммы России вопросов.

Анализ татарских газет и журналов начала XX в. показал, что в них публиковались статьи по широкому кругу вопросов исламского права: иджтихад и таклид, экономические и хозяйственные отношения, семья, брак, развод, право наследования, богослужебные вопросы, отношение к музыке и искусству, дозволенное и разрешенное в шариате.

Соотношение таклида и иджтихада

Статьи об иджтихаде и таклиде на страницах татарских газет и журналов затрагивают такие вопросы, как появление мазхабов, изначальное количество мазхабов и их основоположники, допустимость следования иным мазхабам, кроме ханафитского, условия, предъявляемые к личности муджтахида. Также в них проводится анализ хадисов, затрагивающих данную проблематику, и др.

В частности, в первом номере «ад-Дин ва-ль-адаб» (тат. «әд-Дин вә әләдәб») за 1915 г. [1, б. 26–28] в качестве ответа на вопрос, заданный ʻАлькамой ʻАбд-аль-Ахадом (тат. Галкамә Габделәхәд), опубликован материал о возникновении мазхабов¹. В статье сообщается о времени возникновения мазхабов, о количестве мазхабов (первоначально мазхабов было больше четырех), перечисляются наиболее распространенные из них, приводятся имена богословов, таких как Суфйан ас-Саури, Ибн-Абу-Ляйля, аль-Авзаʻи, Суфйан ибн ʻУйайна, Ляйс ибн Саʻд, Исхак Рахавайхи, Давуд аз-Захири, Такы аль-Андалуси, Ибн-Джарир ат-Табари, Ибн-Хузайма ан-Найсабури, Абу-Саур Ибрахим ибн Халид ал-Кяльби, ʻАли ибн Ахмад ибн Хазм.

В ответе на вопрос того же читателя «Призывали ли основоположники мазхабов верующих следовать именно их школе?» сообщается, что, напротив, имамы призывали сверять их выводы с текстами Корана и Сунны [1, б. 29–30].

Похожие вопросы можно встретить и в 11 номере журнала «Шура» за 1908 г. Имам деревни Нижний Биябаш (Түбән Биябаш) Исхак сын Марданши интересуется историей возникновения мазхабов, их количеством, а также тем, имела ли место агитация со стороны основоположников мазхабов следовать за ними. Второй вопрос читателя касается проблемы легитимности иджтихада в настоящее время.

Автор ответа указывает, что изначально основоположников мазхабов было больше четырех, и перечисляет имена многих богословов раннего периода. Отвечая на вопрос относительно пропаганды следовать мазхабам, он приводит известное высказывание: «Не следуйте за нашими словами, если вам не известно доказательство (на котором оно основано. – А.Р.)». По вопросу легитимности иджтихада предлагается обратиться к книге «Манасыб диниййа»² (тат. «Мәнасыбе диния») [2, б. 358].

Цикл статей в журнале «Дин ва маʻишат» (тат. «Дин вә магыйшәт») посвящен проблематике иджтихада, таклида и следования мазхабу. Начинает цикл статья «Появление муджтахидов», напечатанная в первом номере за 1906 г. [3, б. 2–3], затем публикуются «Таклид и следование» [4, б. 339–340] и «Предатели мазхаба» [5, б. 63–65]. Ряд статей раскрывают биографии основоположников мазхабов.

Упомянутый выше Алькама интересовался проблемой допустимости для ханафитов издания и использования фетв, данных шафиʻитскими богословами. Отвечая на этот вопрос, Мухаммад Наджиб ат-Тунтари (1862–1930) указывает, что главным мерилом истины в данном случае являются установления Корана и Сунны. При этом отмечает, что использование фетв других мазхабов может быть допустимым, если они не противоречят прямому значению основных источников ислама. По его мнению, все мазхабы верны, однако «в вопросах, не упомянутых в ханафитских источниках, обычно следуют мнению маликитов». Для решения данной проблемы он указывает на возможность использования «ат-тальфик», однако замечает, что ряд богословов считает использование данного инструмента недопустимым, обещая посвятить этому вопросу статью в одном из следующих номеров журнала [1, б. 30].

Экономические проблемы мусульманской уммы Российской империи

Следующий блок вопросов связан с различными проблемами экономики. Развитие капиталистических отношений в Российской империи актуализировало проблемы дозволенности/запретности участия в ростовщических сделках купцов-мусульман, использование ими банковских кредитов, хранение заработанных капиталов в банках и пр. При этом редакции журналов не ограничивались лишь ответами на вопросы верующих. Так, в 1913 г. на страницах журнала «Әд-Дин вә әл-әдәб» была опубликована статья Мухаммада Наджиба ат-Тунтари «Проблема ростовщичества и банки». Автор делит ростовщичество на два вида, указывая, что первый упомянут в Коране, а второй – в хадисах пророка Мухаммада. Если первый он признает категорически запретным и вредоносным для общества, то второй, по его мнению, может быть разрешен в случае необходимости и в зависимости от тех условий, в которых живет общество. Автор приходит к заключению, что учреждение банков упрощает экономические взаимоотношения и несет пользу обществу. В своих идеях он заходит еще дальше и высказывает мысль о необходимости учреждения мусульманских банков, которые стали бы препятствием для перетекания капиталов мусульман к иноверцам [6, б. 498–505].

Еще одна проблема экономического характера затрагивает случаи ложного банкротства. Учитель (муʻаллим) Сафа Хабиб из деревни Малышино Тамбовской губернии (сейчас Тамбовская область деревня Березовка) спрашивает о допустимости присвоения кредитных средств путем объявления ложного банкротства. Автор ответа пишет, что мусульманин, у которого есть возможность вернуть долг, не имеет права объявить себя банкротом. Следовательно, имущество, полученное таким способом, – это харам (запретное) [7, б. 13–15].

Имам-мударрис деревни Акъяр (сейчас Республика Башкортостан, Хайбуллинский район, деревня Акъяр) Хамидулла Юлдашбаев интересуется вопросом допустимости или запретности взимания процентов с денежных средств благотворительной организации, предоставленных в кредит частному лицу. В ответе категорично указывается, что независимо от того, является ли капитал, предоставленный в долг, имуществом частного лица или организации, взимание процентов с них – это риба (ростовщичество), а следовательно, запретно по шариату [8, б. 12].

В журнале «Шура» также можно найти статьи, посвященные экономическим и финансовым взаимоотношениям. В частности, большой интерес вызывает вопрос некоего Мухаммада ʻАрифа Садикы с прииска Кучкар³ о легитимности лотереи с точки зрения шариата. Если лотерея легитимна, он предлагает использовать ее для поддержки школ и детского образования. Такая же проблема поднималась и в 10 номере [9, б. 254] журнала «Шура» за 1916 г.

В ответе упоминается доисламская арабская традиция, согласно которой выигрыш в азартной игре всегда передавался нуждающимся. Однако со ссылкой на 92-й айат из суры «Маида» (Трапеза) автор объясняет запретность лотереи и указывает, что участие в лотерее становится причиной дурного нрава, привычки лениться и вести праздный образ жизни, а в заключение делает вывод о том, что вред лотереи десятикратно превосходит экономический эффект [10, б. 186].

Не обошел стороной данную проблематику и журнал «Дин вә мәгыйшәт». Так, на его страницах можно встретить следующие статьи: «О ростовщичестве» [11, б. 373], «Бумажные деньги, золото и серебро» [12, б. 99–101], «О том, что бумажные банкноты не являются деньгами, имеющими ценность» [13, б. 310–311], «Страховка» [14, б. 715–716].

Проблемы брака и семьи в российском мусульманском обществе

Актуальными для российских мусульман были проблемы брака и семьи. Мулла-мударрис Шихабуддин аль-Чистаи на страницах журнала «Әд-Дин вә әләдәб» интересуется проблемой действительности развода по инициативе женщины, в том случае, когда виновником семейных проблем является супруг.

Отвечая на данный вопрос, автор ссылается на труды ханафитских авторитетов «Китаб аль-асар» и «аль-Хидайа» и приходит к выводу, что кади (шариатский судья) в подобной ситуации выступает как доверенное лицо мужа и при необходимости имеет право вынести решение о расторжении брака. Данное решение носит характер окончательного развода. По мнению автора, суть брака сводится к принципу «имсак би-ль-маʻруф» (совместная жизнь на основе взаимного доброжелательного отношения друг к другу), а в том случае, когда данная основа не соблюдается, необходимо прибегнуть к принципу «тасрих би-ль-ихсан» (благая декларация о разводе). Кади в такой ситуации обязан быть объективным, соблюдать не только права супруга, но и права супруги, гарантированные ей шариатом [15, б. 280–281].

Имам деревни Малые Ковали (сейчас Республика Тарарстан, Высокогоский район, деревня Малые Ковали) Шайх ибн Махди интересовался правом на развод супруги человека, находящегося в заключении или в ссылке, если супруг не в состоянии ее содержать. В своем ответе автор приводит ссылки на «аль-Хидайа» и другие классические ханафитские книги, на основе которых заключает, что, согласно ханафитскому мазхабу, отсутствие у супруга способности содержать супругу не является основанием для развода, так как у нее есть возможность взять в долг или самостоятельно себя обеспечивать. Однако автор фетвы не ограничивается мнением ханафитов и разбирает тот случай, когда женщина не в состоянии зарабатывать или ей не у кого взять в долг. По мнению автора, в подобной ситуации кади имеет право вынести решение о расторжении брака «фасх». Данный случай является исключительным и поэтому не считается отказом от принципов ханафитского мазхаба [16, б. 306–311].

Очередной вопрос, затрагивающий проблемы семейных отношений, касается брачного возраста женщины. Сетуя, имам города Орска Хамидулла Юлдашбаев указывает, что среди башкир распространена традиция, когда девочек 10–12 лет выдают замуж. В результате чего рождаются либо слабые, больные дети или же умирает роженица. По мнению автора, хотя шариат допускает брачный договор с девочкой, не достигшей половой зрелости, однако интимные отношения с ней не допустимы, пока она не повзрослеет. Автор фетвы указывает, что в данном случае происходит нарушение законодательства Российской империи, так как в соответствии с законными актами женщина может вступить в брак только по достижении шестнадцати лет [17, б. 272–273].

Проблема развода затрагивается также и на страницах журнала «Шура». Не назвавший своего имени житель деревни Пешпяк рассказывает о том, что имам в их селе для мужчин, давших своим женам тройной развод, придумал хитрое решение. По той или иной причине он объявляет этих мужей неверными, после чего выносит решение о недействительности развода неверного. После этого рекомендует мужу, произнеся шахаду, вновь принять ислам и вновь жениться на своей бывшей жене⁴.

В ответе разъясняется, что в основе подобных манипуляций лежит невежество, а потому они не представляют собой ухищрение, дозволенное шариатом. И если даже у имама хватает смелости подобным образом пытаться обмануть Аллаха, то жители деревни сами должны выступить с осуждением этого [18, б. 24].

Не обошел стороной проблемы прав женщины и журнал «Дин вә мәгыйшәт». На его страницах можно встретить статьи «Ложность идеи о равенстве прав мужчин и женщин во всех вещах» [19, б. 69–70], «Никах беременной от блуда» [20, б. 357], «Философия полигамии» [21, б. 391–392], «Вопрос о женщине, чей муж пропал без вести» [22, б. 585–587], «Об одновременном троекратном разводе» [23, б. 312–313], «Покрывало женщины» [24, б. 295–297], «Об открытии хиджаба» [25, б. 394–396].

В журнале ОМДС⁵ «Маʻлюмат махкама-и шарʻиййа Уринбургийа» (тат. «Мәгълүмат мәхкәмәи шәргыя Ырынбургыя») также поднимались данные проблемы. Зачастую вопрос мог обсуждаться на страницах нескольких номеров. Так, в №2 за 1908 г. в статье «О женитьбе и брачном договоре» речь идет о том, что зачастую браки заключаются по рекомендации родственников и имама, когда не только семьи, но даже молодые не знают друг друга. Обе стороны не имеют представления о правах супругов, и имамам настоятельно рекомендуется вести разъяснительную работу [26, б. 26]. А в № 5 этого же года, в статье «О женитьбе “никах”», поднимается проблема полигамии. Суть статьи сводится к тому, что второй и последующие браки должны заключаться не под влиянием страсти, а с осознанием меры ответственности за будущую супругу и детей, забота о которых является богоугодным делом и вознаграждается [27, б. 92–94]. В № 42 за 1909 г. поднимается проблема ущемления прав невестки. Автор указывает на необходимость составления определенного свода законов, который регулировал бы эти взаимоотношения [28, б. 1039–1044]. Кроме того, одной из наиболее интересных является статья в № 47 за 1910 г., посвященная ситуации, когда муж не содержит жену и детей. Автор статьи приводит классическое мнение представителей ханафитского мазхаба, шафиитов, ханбалитов и маликитов и, подводя итог, указывает на необходимость удостовериться в жалобе женщины, что муж ее реально не содержит, установить реальность вреда, если она не будет разведена, после чего он предлагает прислать сведения о разбирательстве в ОМДС для принятия решения кадиями [29, б. 1213–1215]. На примере данной статьи мы видим тенденцию отказа от фетвы мазхаба в случае крайней необходимости, прослеживаемую как в трудах богословов, так и на страницах печатных изданий.

В этом же журнале обсуждаются вопросы ношения хиджаба. Не назвавший своего имени читатель задает редакции журнала следующий вопрос: дочь одного из татарских фабрикантов обучается во Франции, будет ли допустимым для нее отказаться от ношения хиджаба? Автор ответа, ссылаясь на ряд айатов, указывает, что шариат предписывает женщине покрывать все тело, кроме лица и кистей рук, а отказ от хиджаба является греховным деянием [30, б. 1613–1615]. Таким образом, официальная позиция ОМДС соответствовала классическому видению исламского богословия по данному вопросу.

Богослужебная практика российских мусульман

В журналах, издаваемых в описываемый период, публиковались статьи, касающиеся проблем повседневной духовной практики мусульман, среди них вопросы, связанные с богослужением (аль-‘ибада), а именно: с молитвой, постом и паломничеством. Все они преимущественно являются стандартными и рассмотрены в классических книгах по исламскому праву. Для жителей Поволжья актуальной была проблема поста в летнее время. В связи с географическими особенностями региона мусульманам в июне приходилось поститься около девятнадцати-двадцати часов. Однако не все верующие обладали достаточным здоровьем, чтобы исполнить это предписание. По этому поводу в журнал «ӘдДин вә әл-әдәб» обратился имам Орска Хамидулла Юлдашбаев: «Может ли верующий, нарушивший пост в жаркий летний день, ограничиться лишь его восполнением или же ему следует еще и искупить пост?» Автор фетвы указывает, что всё зависит от намерения верующего: если для него очевидно, что продолжение поста нанесет вред его здоровью или станет причиной смерти, то он вправе нарушить пост, а затем ограничиться восполнением. Однако если человек лишь предполагает, что может заболеть или умереть, то нарушение поста влечет за собой не только необходимость исполнения, но еще и возмещения. В качестве аргумента автор ссылается на хадис пророка Мухаммада: «Спроси у своего сердца, даже если ты получил фетву». В завершение автор фетвы указывает, что верующему не следует поддаваться искушению избрать более лёгкий вариант, если нет реальной опасности здоровью и жизни [31, б. 272].

В журнале «Шура» также встречается ряд вопросов, посвященных особенностям богослужений: пятикратной молитве [32, б. 698], погребальной молитве [33, б. 764], пятничной проповеди [34, б. 57–58], языку проповеди [35, б. 92], времени утренней молитвы [36, б. 87], коллективной молитве женщин [36, б. 88], чтению и посвящению Корана покойным [37, б. 228–230] и др. Анализ ответов позволил прийти к выводу, что все они соответствуют традиционным положениям исламского права.

В журнале «Дин вә мәгыйшәт» эта проблематика отражена в статьях «Определение начала месяца» [38, б. 5–8], «Об определении начала месяца» [39, б. 83–84], «Пост в длинные дни» [40, б. 119–121], «Отмена расчетов в отношении начала и конца поста» [41, б. 750], «Призыв к совершению молитвы на родном языке» [42, б. 249–251].

В официальном журнале ОМДС на эту тему опубликовано большое количество статей. Наиболее интересными являются статьи «О хутбе» в № 11 за 1908 г. и «Определение начала месяца» в № 46 за 1910 г. В первой статье, затрагивающей проблему произнесения проповеди на татарском языке, автор сначала указывает на обязательность канонической проповеди «хутба», перечисляет ее составляющие, а затем проводит мысль, что после нее было бы полезно прочесть проповедь на родном для прихожан языке [43, б. 226–227]. Во второй статье анализируется допустимость использования астрономических расчетов для определения начала и конца лунного месяца. В отличие от Ш. Марджани, автор считал, что подобные расчеты указывают лишь на приблизительное время изменения фазы луны, а следовательно, не могут быть использованы в данном конкретном случае. Таким образом, автор склоняется к классической идее визуального наблюдения за фазами луны [44, б. 1169–1170].

Место музыки и искусства в исламе

Одним из наиболее спорных вопросов в исламском богословии является отношение к музыке. Исследование богословских трудов показывает, что исламское право неоднозначно относилось к музыке, пению и игре на музыкальных инструментах. Однако музыка является неотъемлемой частью татарской национальной культуры, поэтому для рядовых мусульман этот вопрос был особенно актуальным.

Му‘аллим деревни Малышино Тамбовской губернии Сафа Хабиб обращается к редакции издания с вопросом о допустимости игры на гармони, мандолине, а также слушания граммофона с точки зрения шариата.

Согласно фетве автора статьи, мусульманские богословы высказывались по данному вопросу неоднозначно. Часть богословов ограничивала воспроизведение и слушание музыки определенными условиями, другая придерживалась мнения, что это строго запрещенное деяние. Согласно точке зрения первой группы богословов, музыка подобна иным приятным звукам, а потому если она не подталкивает человека к греховному, не пробуждает в нем низменных инстинктов и не отвлекает от своевременного совершения молитвы, то ее исполнение и слушание признается допустимым. Согласно словам автора фетвы, шариат делит деяния верующего на две чётко выраженные категории: халяль «дозволенное» и харам «запретное». Музыку же он относит к категории сомнительных деяний и потому рекомендует воздерживаться от ее исполнения и прослушивания [45, б. 15–17].

Похожая тема поднимается и в официальном журнале ОМДС. Так, в № 13 за 1908 г. приводится вопрос о допустимости рисования. Автор ответа, ссылаясь на хадис «Все дела по намерению», указывает на то, что изобразительное искусство является дозволенным в том случае, если дает какую-либо пользу, например, изучение медицины [46, б. 283–285]. Как видим, данная фетва представляет собой некоторый компромисс между полным запретом и разрешением заниматься изобразительным искусством.

Дозволенное и запретное в шариате

Интересными представляются вопросы относительно дозволенности фотографии, использовании фонографа и граммофона. Отвечая на данный вопрос, автор исходит из дозволенности самого контекста, в рамках которого используются вышеперечисленные приспособления: если они используются в целях, которые шариатом разрешены, то и сами становятся разрешенными, в противном случае их использование будет запретным, так же как запретны и деяния, для которых они используются [47, б. 309].

Задан был вопрос и о лечении и протезировании зубов. Автор ответа указывает: «Так как пломбирование и протезирование зубов является прерогативной медицины и заботой о здоровье, то к шариату никакого отношения не имеет» [48, б. 309].

Похожие проблемы, связанные с новыми для того периода изобретениями, рассматриваются и на страницах журнала Дин вә мәгыйшәт. Среди них отношение ислама к фотографии [49, б. 319–322], свидетельским показаниям посредством телефона [50, б. 763].

Привлекает внимание статья «Животные, заколотые иудеями и христианами» в № 38 за 1909 г. в официальном журнале ОМДС, автором которой является ‘Абд-ар-Рахман Мустакыми. Автор статьи, анализируя статус «ахль аль-китаб» (люди Писания), приходит к выводу, что они, хотя и признаются язычниками, однако являются последователями пророка и Писания, а следовательно, отличаются от политеистов. По этой причине мясо животных, заколотых ими, является дозволенным для мусульман [51, б. 937–938]. И если Ш. Марджани по данному вопросу высказывает довольно крайнюю точку зрения, то позиция ОМДС учитывает тот факт, что некоторые мусульмане проживали в регионах Российской империи с преобладающим христианским населением.

Выводы

Анализ проблем исламского права, рассмотренных на страницах татарской периодической печати, показал довольно обширную тематику вопросов, актуальных для верующих. Среди них можно выделить проблемы иджтихада, таклида, брачно-семейных отношений, использования экономических и финансовых инструментов, правил наследования, особенностей совершения молитв, соблюдения постов, исполнения обрядов хаджа. В отдельный блок можно выделить бытовые вопросы, а к категории дозволенного-запрещенного отнести статьи, связанные с вопросами о спиртосодержащих лекарственных препаратах [52, б. 4], об особенностях посещения бани [53, б. 28], театра [54, б. 312–313], использования музыкальных инструментов и слушания музыки [55, б. 341–343], об изобразительном искусстве [56, б. 508–509].

В отдельный блок «Разное» следует отнести проблемы, не касающиеся основных вопросов вероучения и исламского права. Решение большинства упомянутых проблем согласно канонам шариата имело для татар практическое значение в целях выстраивания социальной и экономической жизни общества. В свою очередь это говорит об основополагающем влиянии ислама на общественную жизнь татар.

Кроме того, обсуждаемый круг проблем дает возможность сделать выводы относительно активной жизненной позиции татарских имамов, мударрисов и рядовых верующих, стремившихся организовать свою жизнь в соответствии с предписаниями шариата.