Взаимоотношения лидеров ваисовского движения и казанских большевиков в первый год советской власти (1917–1918)

Введение

Ваисовское движение, иначе называемое Ваисовский Божий полк старо- веров-мусульман, сформировалось в Поволжье во второй половине XIX в. в мусульманской среде. В целом историю ваисовского движения можно условно разделить на четыре периода: от провозглашения самостоятельной общины в 1862 г. до середины 1880-х гг.; с середины 1880-х гг. до 1905 г.; 1905-1910-е гг. и последний этап - с 1917 г. до середины 1920-х гг. [1, с. 590].

До недавнего времени ваисовское движение не являлось объектом специ­ального объективного научного исследования. В последние годы серьезными изысканиями на эту тему занимались Д. М. Усманова и К. Р. Шакуров. Д. М. Усманова отмечает, что «материалы, связанные с ваисовским движением 1917-1918 гг., не говоря уже о более позднем периоде, сосредоточенные в архиве КГБ-ФСБ, представляют собой наиболее закрытую и менее всего вовлеченную в научный оборот группу архивных документов» [2, с. 29].

Методы исследования и результаты

Уже в 1920-х гг. были предприняты попытки научного анализа деятельности ваисовского движения, см., например, книгу М. Сагидуллина «К истории ваисов­ского движения», опубликованную в Казани [3]. Несмотря на то что данный труд написан в рамках единственно возможной тогда большевистской идеологии, в нем содержится много ценных фактических материалов и сведений. Оценки автора относительно ваисовского движения были в тот период наиболее распро­страненными и устоявшимися. В частности утверждалось, что «ваисовцы - рели­гиозная секта, нечто сродственное с “христианскими коммунистами” средневеко­вья, считающая ислам революционным учением. Секта, находившаяся в некото­рой вражде с самодержавием, организовавшая “божьи войска”» [3, с. 59-60].

Это движение, основанное Б. Х. Ваисовым, выражавшее неповиновение и протест против национально-религиозной и социальной несправедливости и гнета, отличалось активностью. Предводители наставляли «божьих воинов» не подчиняться светским властям и гражданским законам, руководствоваться лишь установлениями шариата. Не следовало служить в армии, платить налоги, получать паспорта и т.п. Ваисовцы именовали себя поборниками единения социализма и мусульманской религии, поборниками идей «вечной справедли­вости и добра», игнорируя теорию классовой борьбы.

Тем не менее у исследователей вызывает интерес программа «исламского социализма» Ваисова (1917), которая являлась противоречивой компиляцией «собственных идей и положений программы эсеров и меньшевиков». Она содержала несовместимые с социалистическими идеями пункты о равенстве и братстве при наличии богатых (капиталистов) и бедных [4, с. 41].

В 1917 г., после Октябрьской революции, ваисовцы, практически не коле­блясь, заявили о полной поддержке советской власти. В годы Гражданской войны сформированные из ваисовцев «божьи полки» воевали на стороне Красной армии и даже в ее составе. Ю. Н. Гусева констатирует, что некоторые члены казанского РКП(б) впервые обратили внимание на Г.-С. Ваисова¹ и стали рассматривать его как потенциального политического союзника после опубликования в «Казанской рабочей газете» открытого письма ваисовцев А. Ф. Керенскому с требованием прекратить войну. Именно «божьи воины» поддержали большевиков в начале 1918 г., когда резко обострились взаимоот­ношения между различными слоями татарского общества. Не исключено, что их вооруженная поддержка сыграла весьма важную роль в укреплении власти Советов в Среднем Поволжье [4, с. 42].

По некоторым сведениям, в ноябре 1917 г. Сардар Ваисов побывал в Москве на приеме у В. И. Ленина, который якобы санкционировал финан­сирование С. Ваисова и его деятельности на благо большевистской револю­ции (впрочем, достоверных подтверждений этому пока не найдено). С разре­шения В. И. Ленина Казанский комитет РСДРП(б) в лице Я. С. Шейнкмана, К. Я. Грасиса, В. А. Тихомирова² снабжал С. Ваисова оружием и боеприпасами для вооружения организуемых им красногвардейских частей. Позже секре­тарь Казанской губернской организации партии большевиков В. А. Тихомиров в годовщину смерти Сардара Ваисова в 1919 г. очень позитивно отозвался о нем (в своей статье «Памяти С. Ваисова») и характеризовал его как страст­ного обличителя самодержавия, протестанта и революционера³.

К. Р. Шакуров, ссылаясь на исследование американского ученого-историка Р. Пайпса, констатирует, что большевики могли специально вооружать ваисовцев для противостояния силам пробуржуазно настроенного Военного совета (Харби Шуро) [5, с. 169]. Источник ВО ОГПУ, пишет Ю. Н. Гусева, говорит об этом факте совершенно однозначно, подтверждая догадку Р. Пайпса: «В февра­ле 1918 года, когда была провозглашена Идельуральская буржуазная мусуль­манская республика (Забулачная республика), Ваисову с согласия Совнаркома Казанским Советом было отпущено 7000 (вероятно, ошибка, должно быть 700. - Прим. Ю. Н. Гусевой) винтовок и деньги на организацию зеленой гвардии Ваисовских (Божьих воинов) для защиты Соввласти от контрреволюционных войск Всероссийского Военного Шуро» (цит. по: [2, с. 42]).

Конец февраля и начало марта 1918 г. запомнились жителям Казани траги­ческим событием. В эти дни практически все печатные издания города опове­щали о гибели и похоронах видного деятеля татарского национального движе­ния Сардара (Гайнана) Ваисова, который был похоронен в саду рядом с быв­шим губернаторским дворцом⁴.

Позже в советской научно-исторической литературе ваисовское движение характеризовалось как негативное и именовалось не иначе как «сектой»⁵. Отмечалось, что практически оно продолжало функционировать лишь при попу­стительстве властей. Так, М. К. Мухарямов пишет, что местные и советские орга­ны не принимали по отношению к этой «секте» никаких мер принуждения, но проводили против нее, как и против других сект, идейную борьбу. Ученый отме­чает, что «секта продолжала существовать все явственнее, приобретая контрре­волюционный, антисоветский характер», что она вообще никогда не служила, да и не могла служить интересам революции. Ради справедливости М. К. Мухарямов указывает на некоторые принципиальные разногласия Ваисова с мусульманским духовенством и представителями буржуазии, по причине чего последние решили расправиться с ним окончательно. Убийство Ваисова должно было явиться сиг­налом к вооруженному выступлению. Организовав эту провокацию, татарская буржуазия стремилась возложить ответственность за нее на Советы [6, с. 100].

Однако торжественные похороны Ваисова отчетливо показали обществен­ности особое отношение большевиков к нему как к соратнику-революционеру и мусульманину-союзнику. Убийству С.-Г. Ваисова предшествовали следующие события. В ночь на 28 февраля были арестованы руководители правого крыла Мусульманского съезда и члены Всероссийского военного шуро Ильяс Алкин, Юсуф Музафаров, Усман Токумбетов, Джангир Алкин. Когда весть об этих аре­стах распространилась, толпа мусульман подошла к штабу ваисовцев на Екатерининской улице, где переговоры вылились в вооруженное столкновение, во время которого был убит глава «Мусульманских божьих воинов» С.-Г. Ваисов. Об обстоятельствах убийства Ваисова в газете «За землю и волю» сообщал секретарь Революционного штаба Саид-Галеев⁶. Газета «Знамя революции» писала об убийстве Ваисова весьма неопределенно: «После того, как сведения об аресте некоторых членов Шуро проникли в мусульманские районы города, толпа мусульман подошла к штабу ваисовцев с целью выяснить, на какой сторо­не будут ваисовцы в случае военного столкновения. Переговоры кончились перестрелкой, во время которой не то убит, не то застрелился Ваисов»⁷.

Большинство исследователей склоняются к тому, что гибель С. Ваисова как предводителя довольно известной социально-религиозной организации не была случайной, это было убийство, организованное татарской буржуазией и мусульманским духовенством в провокационных целях. Разумеется, пишет М. К. Мухарямов, не случайно за несколько дней до этого в буржуазной печати были опубликованы статьи, в которых С.-Г. Ваисов открыто обвинялся в боль­шевизме [6, с. 100].

Смерть Ваисова от рук противников советской власти («обезумевшей и темной массы») и реакция на нее большевиков, согласно документам ОГПУ, объясняются следующим образом: его «причислили к первым мертвым рево­люции со стороны татарского пролетариата, но это была ложь и ложь созна­тельная и необходимая, так как этого требовала политическая обстановка. Появившиеся в то время в “Коммунистической газете” передовицы также нико­го не удивляли, несмотря на то, что его возносили чуть ли не за великого соци­алиста Ислама, Революционера и т.д., опять-таки все это происходило и дела­лось в силу создавшейся политической обстановки» (цит. по: [4, с. 42]).

Через несколько лет Х. Гайнуллин вспоминал на страницах издания «Известия ТЦИК», что после ареста, утром 28 февраля, офицеры Шуро и моло­дежь из мусульманских организаций «Иттифак» («Согласие») и «Бреги» («Объединение») вышли на Юнусовскую площадь на митинг. Они требовали немедленного освобождения И. Алкина, Ю. Музафарова, У. Токумбетова и дру­гих и «таким образом восстали против пролетарской революции». Далее митингующие - представители буржуазии, офицерства и «продажной» молоде­жи - напали на Ваисова в его доме и убили его. Затем, как утверждает автор статьи, из дома Ваисова и «еще откуда-то русской черной сотней» были достав­лены винтовки и боеприпасы, организован контрреволюционный штаб в забу- лачной части города, начались задержания подозрительных людей, «похожих на большевиков». Через день они добились освобождения задержанных лиц⁸. Таким образом, Х. Гайнуллин утверждает, что С.-Г. Ваисов был убит не в штабе своей организации, а в собственном доме.

Авторитет С.-Г. Ваисова, которого большевики называли «социалистом ислама», «выдающимся вождем мусульманской демократии», среди опреде­ленных слоев населения был в тот период довольно высок. Убийство человека такого уровня требовало принятия срочных и чрезвычайных мер. Приказом № 6 Революционный штаб постановил следственной комиссии немедленно приступить к расследованию убийства Сардара Ваисова. Всем организациям предписывалось оказывать полное содействие следственной комиссии. Было объявлено, что дать показания следователям - дело каждого честного челове­ка, что-либо знающего об этом инциденте. Приказ об этом за подписью предсе­дателя К. Я. Грасиса и членов Революционного штаба А. Г. Гинцбурга, Я. С. Шейнкмана, С.-Г. Саид-Галиева и др. должны были напечатать все мест­ные газеты, в противном случае им грозило закрытие, а руководителям газет - предание суду Революционного трибунала⁹.

В день убийства Сардара Ваисова был заключен договор между Революционным штабом Казанского совета РСКД и Временным мусульман­ским революционным штабом. Революционный штаб, обсудив требования военного мусульманского съезда об освобождении руководителей правой части съезда и Всероссийского военного шуро И. Алкина, Ю. Музафарова, У. Токумбетова и Дж. Алкина, постановил предложить Мусульманскому воен­ному шуро, Мусульманскому гарнизонному и Военно-окружному комитетам следующие условия освобождения арестованных лиц.

1. Все мусульманские организации обязуются никаких выступлений и дей­ствий по организации Урало-Волжского штата не предпринимать до созыва учредительного съезда Советов РСКД данной области, который является пра­вомочным органом для разрешения национального вопроса и в котором будут представлены рабочие и крестьяне всех национальностей данной области.
2. Вся полнота власти как по гражданским, так и по военным делам в горо­де Казани и Казанской Советской Рабоче-Крестьянской Республике принадле­жит исключительно Казанскому совету РСКД и Комиссариату по мусульман­ским делам. Все остальные мусульманские военные организации упраздняют­ся. Никакие другие организации, кроме Мусульманского комиссариата, не имеют права посылать своих комиссаров и уполномоченных и делать распоря­жения для какой бы то ни было части населения.
3. Все военные мусульманские силы поступают в распоряжение Комиссариата по мусульманским делам, созданного при Совете РСКД.
4. Арестованные освобождаются под гарантии Мусульманского социали­стического комитета.
5. Все члены упраздненных мусульманских организаций обязуются ока­зывать всяческое содействие при раскрытии и обнаружении виновников убий­ства Ваисова, а также в обнаружении тех офицеров и студентов, которые пред­лагали Мусульманскому военно-революционному штабу услуги по борьбе с советской властью.

Со стороны Революционного штаба подписались: председатель К. Я. Грасис, заместитель председателя А. Гинцбург; члены: Шейнкман, Саид-Галиев, Димитриев, Ефремов, Султангалиев, секретарь Якубов. Со стороны Временного мусульманского штаба условия договора приняли: председатель Монасыпов- Газис; члены: Тагиров, Шамил, Еникеев, Абдрашитов, Исхаков¹⁰.

Указанные аресты в конце февраля «поставили крест» на одной из предпо­лагаемых форм национальной государственности татарского и башкирского народов в составе РСФСР - Урало-Волжского штата (Идель-Урал штаты). По проекту, разработанному Г. Шарафом и принятому на Миллэт мэж;лесе, в состав Урало-Волжского штата должны были войти территории Казанской, Уфимской, часть Вятской, Оренбургской, Пермской, Самарской и Симбирской губерний. Практическая работа по созданию штата возлагалась на Коллегию по осущест­влению Урало-Волжского штата. Провозглашение об образовании Урало­Волжского штата было назначено Вторым Всероссийским мусульманским съездом на 1 марта 1918 г. Проект остался нереализованным из-за открытого противодействия местного большевистского руководства.

В конце февраля Казанский совет РСКД с целью противодействия образова­нию татаро-башкирского государства создал Революционный штаб, арестовал руководителей Второго Всероссийского мусульманского военного съезда. Центром татарского национально-демократического движения Казани в февра­ле - апреле 1918 г. стала забулачная территория города, где съезд после перерыва возобновил свою работу и провозгласил «Забулачную республику». В ответ был образован Мусульманский народный комиссариат, создан Мусульманский рево­люционный штаб во главе с Г. Мунасыповым и началось формирование татар­ских отрядов. Революционный штаб направил для разгона «Забулачной респу­блики» крупное воинское подразделение, в результате этого татарские отряды были разоружены. В соответствии с соглашением между Харби шуро и Казанским советом были освобождены арестованные руководители съезда, мусульманские воинские формирования переданы в распоряжение совета. Харби шуро обязался не предпринимать никаких действий по организации Урало-Волжского штата. В марте - мае 1918 г. были распущены все национальные органы управления, избранные на всероссийских мусульманских съездах [7, с. 194, 599].

6 марта 1918 г. было напечатано распоряжение Революционного штаба (приказ № 8). Революционный штаб Казанского совета РСКД совместно с Комиссариатом по мусульманским делам постановил:

«1) похоронить Сардара-Гайнана Ваисова в пятницу 8 марта в 11 часов утра;

2) день похорон объявить днем траура, отменив занятия во всех учрежде­ниях и в предприятиях;

3) в пятницу в 3 часа дня водворить на башне Сююм-Беки полумесяц.

Организации, желающие принять участие в торжестве, подают об этом предварительное заявление в Комиссариат по мусульманским делам.

Председатель Революционного штаба Грасис, товарищ председателя Гинцбург, члены: Ефремов, Димитриев, Шейнкман, Султангалиев, секретарь С. Галеев» [12].

Газеты «За землю и волю» и «Знамя революции» в день объявленных похорон С.-Г. Ваисова напоминали о торжественном установлении в этот день в 15 час. полумесяца на башне Сююм-беки¹¹.

В похоронах С.-Г. Ваисова приняла участие боевая дружина учащихся, состоящая исключительно из воспитанников средних учебных заведений. В эту дружину, находящуюся в ведении Военной коллегии по управлению Казанским военным округом, входило около 30 человек. Как писала газета «Трудовой путь» (орган Казанской губернской земской управы), «члены дружины - эти юнцы - считают себя большевиками и потому и ведут борьбу с контрреволю­цией. Так утверждают, что при самом деятельном их участии производились аресты учащихся “белогвардейцев”»¹².

После Гражданской войны ваисовцы пытались продолжить свою деятель­ность, основав в 1920-х гг. в Чистопольском кантоне деревню Новый Булгар. Однако движению ваисовцев было не суждено выжить, их община распалась, а в 1930-х гг. руководители и активисты ваисовского движения были арестова­ны и репрессированы.

В местной печати начали публиковаться многочисленные статьи и матери­алы, целенаправленно разоблачающие ваисовское движение. Эти публикации, нередко инициированные ОГПУ, содержали всякого рода компромат, а часто и просто ложную информацию. На это косвенно указывали и сами чекисты, поясняя, что движение пошло в Татарии на спад в результате умелых действий по его расколу и дискредитации [4, с. 42-43].

Заключение

Приведенные факты позволяют констатировать, что ваисовское социаль­но-религиозное движение с первых дней поддержало Октябрьскую революцию. Советская власть на первых порах, рассматривая это движение как политического союзника, снабжала ваисовцев оружием и финансами. Ваисовские «божьи полки» участвовали в боевых действиях на стороне Красной армии. В начале 1918 г. пред­водитель движения, «социалист ислама», «мусульманский демократ» С.-Г. Ваисов был убит в столкновении с представителями татарской национальной буржуазии и духовенства. О том, что большевики высоко ценили его заслуги, свидетельству­ют торжественные похороны, организованные органами советской власти г. Казани для своего бывшего соратника на территории Казанского кремля.