Проблемы исламского права в наследии Шигабутдина Марджани

Введение

Для татар, предками которых являются волжские булгары, официально принявшие мусульманство еще в X в. [1, с. 48], вероучение ислама превратилось в идеологию, формировавшую их мировоззрение и образ жизни. С самого нача­ла проникновения ислама в Поволжье он начал оказывать влияние на повсед­невные поступки верующих, общественную мысль и определять социальную и политическую жизнь в регионе.

Безусловно, завоевание Казанского ханства Иваном Грозным изменило ход этнических и конфессиональных процессов в татарской среде, ввергло татар в идейный и социально-экономический застой.

Однако уже с конца XVIII в. татарские богословы-мыслители начали искать пути возрождения и реформирования жизни татарского общества. И если труды Г. Утыз-Имяни¹, Г. Курсави² и других богословов были лишь толчком к религиозно-нравственному прогрессу, то его вершиной можно считать творчество таких выдающихся ученых второй половины XIX - начала XX в., как Ш. Марджани (1818-1889), Г. Баруди³, М. Бигиев⁴, Р. Фахреддин⁵ и другие. Изучение их богословского наследия дает возможность понять соци­альные процессы, происходившие в татарском обществе того периода.

Особую актуальность изучение татарского богословского наследия приоб­рело у нас в стране в постперестроечный период, в связи с активным возрожде­нием этноконфессиональной самобытности народов бывшего Советского Союза. Следует помнить, что Поволжье во все времена было полиэтническим и поликонфессиональным регионом, в связи с чем татарское богословие разви­валось в духе поддержания на его территории социальной стабильности. Поэтому богословский опыт татарских мыслителей всегда остается ценным не только для Поволжья, но и для России в целом.

К сожалению, татарское богословское наследие все еще слабо изучено. Большая часть трудов Ш. Марджани, несмотря на известность автора, еще не переведена с арабского, персидского и старотатарского языков и поэтому оста­ется недоступной ни широкому кругу читателей, ни даже большинству исследо­вателей. Как известно, труды Ш. Марджани охватывают различные направле­ния богословия и гуманитарных наук. Среди них есть труды по истории, веро­учению ислама, исламскому праву, коранистике и др. [2, с. 119-129].

В данном исследовании представлен обзор основных богословских воззре­ний ученого, изложенных в таких трудах, как «Назурат ал-хакк...» («Обозрение истины»), «Хакк ал-ма‘рифа...» («Истина познания.»), «Тазкират ал-муниб...» («Напоминание кающемуся.»), «Мустафад ал-ахбар.» («Извлечение вестей.») и др.

Проблема периодизации исламского права

Как известно, Ш. Марджани был не только богословом, но еще и истори­ком. И в своих трудах, помимо истории татар, он также останавливается на истории исламского мира, в частности на истории становления исламского права. Об этом Ш. Марджани пишет в «Мукаддима китаб вафиййат ал-аслаф» (введении к труду «Подробное о предшественниках»). По мнению богослова, исламское право зарождается во времена пророка Мухаммада [3, б. 5]. Истории исламского права он посвящает соответствующий раздел. Ш. Марджани пишет, что на заре исламского права сформировались два основных богословских направления - рай и хадис, в соответствии с их географической локацией он их называет ахл ал-ирак и ахл ал-хиджаз. Затем он перечисляет наиболее ранние правовые школы ислама и сообщает, что в итоге сохранились только четыре [3, б. 269-273]. Ш. Марджани подвергает критике периодизацию известного османского богослова Ибн Камал-паши⁶. Особенно он не согласен с тем, что турецкий ученый отнес Абу Йусуфа⁷ и Мухаммада (749-805), учеников Абу Ханифы⁸, к категории муджтахидов в рамках мазхаба. По его мнению, степе­нью своих знаний они были не ниже своего учителя и только из уважения к нему не стали создавать свои школы. Критические взгляды Ш. Марджани по данному вопросу представляют большой интерес для исследователей истории исламского права, однако следует отметить, что сам татарский богослов в своем исследовании не предлагает какую-либо новую систему периодизации истории исламского права.

Соотношение иджтихада и таклида

Следующей и одной из самых важных проблем исламского права, которую поднял Ш. Марджани, была проблема понимания терминов иджтихад и таклид, а также их соотношения в зависимости от степени познаний богослова. Изучение его трудов позволяет сделать вывод, что так же, как и его предше­ственник Г. Курсави, Ш. Марджани выступал против тезиса о том, что время иджтихада прошло. Он прямо говорит об этом в своем трактате «Назурат ал-хакк.», где этой теме посвящен один из разделов: «Данное разъяснение опровергает утверждение о том, что время иджтихада кануло в Лету.» [4, б. 60]. Ш. Марджани цитирует многих исламских богословов, сторонников идеи о закрытии врат иджтихада, а затем критично заявляет: «Мы говорим, что доводы, указывающие на необходимость следовать Корану, сунне, иджма‘ и кийасу, имеют общий смысл, и провозглашают обязательность того, что в них сказано без каких-либо исключений для того или иного человека или времени. Недопустимо отклонение от сказанного в них за исключением неспособности (немощности к их исполнению), степень которой должна быть определена. Именно поэтому многие ученые заявили, что иджтихад является непрекраща- ющейся обязанностью и правом - вплоть до Судного дня. Соответственно и утверждение о том, что его время кануло в Лету или отсутствуют те, кто спо­собен его осуществлять, является безосновательным» [4, б. 62]. Затем богослов цитирует известных авторов, считавших, что иджтихад продолжает оставаться обязанностью верующих, и, подводя итог, заявляет: «Отрицание ал-Газали, ал-Джувайни, ар-Равайани, ас-Суйути своей принадлежности к муджтахидам еще не говорит о том, что муджтахидов не было вообще» [4, б. 63].

Проблему иджтихада Ш. Марджани продолжает в разделе «О муджтахи- дах», где делит муджтахидов на две группы: мудтжтахидмутлак (абсолютный муджтахид) и муджтахид фи ал-мазхаб (совершающий правотворчество в рам­ках мазхаба школы своего учителя) [4, б. 111]. Затем ученый излагает теорию периодизации исламского права, принадлежащую известному богослову осман­ской эпохи Ибн Камал-паше. Турецкий богослов делит верующих на семь групп: муджтахид в шариате, муджтахид в мазхабе, муджтахид в вопросе, мукаллид, не способный совершать иджтихад, но знающий основы права, муу- каллид, способный проводить анализ (тарджих), мукаллид, способный разли­чать силу доводов, мукаллид, не способный совершать вышеперечисленное. Завершив изложение данной классификации, Ш. Марджани подвергает ее кри­тике. Как уже упоминалось выше, наибольшее недовольство вызывает у него идея Ибн Камал-паши о том, что Абу Йусуф, Мухаммад и Зуфар⁹ являются муджтахидами в рамках мазхаба. Аргументируя свою точку зрения, татарский богослов ссылается на тот факт, что упомянутые трое учеников Абу Ханифы нередко издавали фетвы, противоречащие фетвам своего учителя. В целом, завершая здесь тему иджтихада, можно сделать вывод, что Марджани не только был убежденным сторонником идеи о необходимости его совершения, но и глубоко разбирался в данной проблеме.

Не менее либеральные идеи Ш. Марджани высказывал и по поводу статуса мукаллида. Приводя известное высказывание: «Слово муджтахида является аргументом для мукаллида», он критикует его, заявляя: «Это не значит, что не достигший степени муджтахида обязан следовать за кем-либо из них и не имеет права придерживаться аргументов¹⁰. Тебе известно, что тот, кто не является муджтахид ом, не обязан быть мукаллидом» [4, б. 64]. Также Ш. Марджани считал, что необязательно придерживаться мнения какого-то одного муджта- хида, верующий, по его мнению, вправе сам выбирать фетву того или иного богослова, которому он доверяет. Причем аргумент он находит в одном из авторитетных ханафитских трудов «Фатх ал-кадир», принадлежащем перу Ибн Хумама¹¹ (ум. 1457 г.), в котором сказано: «Нет аргументов в пользу того, что необходимо следовать за каким-то конкретным муджтахидом ни в словах, ни в делах. Напротив, аргументы свидетельствуют в пользу того, что следование может быть только в случае необходимости. В Коране по этому поводу сказано: “Спрашивайте у знатоков, если вы не знаете” (14:43).»¹² [4, б. 66].

Богослов находит поддержку своих идей и в трудах представителей других мазхабов. В частности, ссылаясь на маликитского богослова-правоведа ал-Карафи¹³, Ш. Марджани пишет: «Существует единогласное мнение богословов о том, что человек, принявший ислам, имеет право последовать за любым муджтахидом, за которым пожелает. Сподвижники пророка Мухаммада были единогласны в том, что, если кто-либо последовал за мнением Абу Бакра¹⁴ или ‘Умара¹⁵, то точно так же он имеет право получить фетву от Абу Хурайры¹⁶, Му‘аза ибн Джабала¹⁷ и других, и поступить согласно их фетве. Кто не согласен с этими двумя иджма‘, то пусть приведет свой аргумент» [4, б. 66].

Исходя из изложенного выше, можно сделать вывод о том, что суть модер­низма Ш. Марджани заключалась в желании богослова популяризировать в среде татарского духовенства идею об открытии врат иджтихада и отмене догмы об обязательности таклида. Хотя эта идея и была классической в тради­ционном ханафитском мазхабе, многие имамы, не обладавшие достаточным образованием, считали обязательным неукоснительное следование той или иной правовой школе. Несмотря на то что многие его идеи воспринимались обществом как новаторские и либеральные, сам Ш. Марджани считал себя одним из последователей ханафитской богословской школы. Это видно из его собственных высказываний, а также того факта, что он подготовил коммента­рий к известному тексту, посвященному ханафитской догматике и принадле­жавшему перу среднеазиатского богослова ан-Насафи¹⁸.

Проблема определения времени ночной молитвы

Еще одной проблемой, актуальной для Поволжья и более северных реги­онов, было определение времени ночной молитвы (ясту). Это было связано с особым географическим положением Поволжья, когда в летние ночи не наступает полной темноты, которая догматически является необходимым условием наступления времени ночной молитвы. Ш. Марджани глубоко погружается в историографию данной проблемы. Начало обсуждения этого вопроса богослов связывает с прибытием в 922 г. в Булгар посольства багдад­ского халифа. Об этом он пишет в своих книгах «Назурат ал-хакк» и «Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар»¹⁹. Далее богослов сообщает, что позднее среднеазиатский богослов имам ал-Баккали²⁰ подготовил для булгар фетву о том, что им не следует совершать ночную молитву в короткие летние ночи, так как она для них необязательна. В качестве аргумента богослов сослался на то, что обязательное условие ночной молитвы (полная темнота) в Волго­Уральском регионе в летнее время не наступает. Данного мнения также при­держивался татарский богослов второй половины XVIII - первой четверти XIX в. Г. Утыз-Имяни²¹, на нее же указывал известный поэт Шерифи (середи­на XVI в.) [6]²². Ш. Марджани, критикуя эту фетву, заявляет, что ривайат аз-Захиди о фетве ал-Баккали недостоверен²³.

В своем труде, посвященном именно этому вопросу, «Назурат ал-хакк», Ш. Марджани также рассматривает вопрос о допустимости совмещения вечер­ней и ночной молитв в короткие летние ночи. В качестве аргументов он ссыла­ется на примеры из жизни пророка Мухаммада и его сподвижников. Затем богослов анализирует хадисы, разъясняющие временные рамки каждой из пяти молитв. Одним из основных доводов богослова является известный принцип шариата: «Неоспоримое доказательство (катги) не может быть опровергнуто доводом, основанным на предположении (занни)». Ш. Марджани для решения данного вопроса анализирует аяты Корана и хадисы пророка Мухаммада. Богослов заявляет, что аяты Корана в шариате признаются неоспоримыми доводами, а хадисы - доводами, основанными на предположении, и не могут опровергать Коран. Как известно, об обязательности исполнения пятикратной молитвы указано в Коране, а условие наступления времени молитвы установле­но хадисами Пророка. Исходя из этого, богослов приходит к выводу, что насту­пление времени молитвы, упомянутое как условие в хадисах пророка Мухаммада, не может быть причиной для отмены самой ночной молитвы, обязательность которой провозглашена в Коране [4, б. 116]. Затем Ш. Марджани анализирует географические координаты г. Булгара, приводит данные о том, насколько глубоко Солнце погружается ниже линии горизонта, и приходит к выводу о том, что хотя полная темнота в летние ночи не наступает, однако вечернее зарево (шафак), согласно фетве Абу Йусуфа, в данном регионе должно проявляться, а следовательно, совершение ночной молитвы является обяза­тельным [4, б. 201-202].

Проблема определения начала месяца Рамазан

Следующая проблема, поднятая Ш. Марджани, также связана с особенно­стями географического положения и климата в регионе Поволжья. Речь идет об определении времени начала и окончания месяца Рамазан, в который верую­щие мусульмане обязаны держать пост. Проблема эта была особо актуальной, так как пост - второе обязательное предписание ислама (фард), а в силу боль­шого количества облачных дней в году определение начала месяца было затруднено. По этой причине различные приходы могли начинать и завершать пост не одновременно, а с разницей в несколько дней.

Шигабутдин Марджани проблеме поста посвятил свой известный трактат «Китаб хакк ал-ма‘рифа ва хусн ал-идрак бима йалзиму фи вуджуб ал-фитр ва ал-имсак» («Книга истины познания и прекрасного осознания о причинах обязательности разговения и поста»). Данное богословское сочинение состо­ит из семи глав. В начале трактата автор поднимает проблему определения времени начала и конца поста и с осуждением отмечает: «Группа имамов казанских мечетей, а также ближайших к городу деревень и поселков совер­шают серьезное религиозное нарушение, отступают от истины, когда начина­ют и завершают пост месяца Рамазан. Они осмеливаются сознательно нару­шать правила шариата, изложенные в основных и дополнительных аргумен­тах» [7, б. 2]. В доказательство автор приводит примеры, когда одни имамы начинают поститься до наступления месяца Рамазан, а другие через один-два дня после его наступления.

Решение данной проблемы автор начинает с вопроса о кадии²⁴ как лице, спо­собном принимать решение по различным религиозным вопросам, и в частности о времени начала и конца поста. В первой главе автор высказывается в том смыс­ле, что, раз имамы Поволжья назначаются на свои должности Оренбургским магометанским духовным собранием, и кандидатуры их согласовываются с вла­стями Российской империи, то они могут быть наделены полномочиями кадиев в вопросах, связанных с различными религиозными предписаниями.

Вторая и третья главы посвящены проблемам свидетелей и признанию или отрицанию их свидетельства о созерцании молодого месяца, которое является основанием для установления начала поста и его завершения.

Четвертая глава целиком отводится рассмотрению критериев определения времени наступления и завершения месяца Рамазан. Здесь Ш. Марджани, ана­лизируя классические ханафитские источники, указывает на необходимость наблюдения за фазами луны и подсчета дней месяца. По его мнению, созерца­ние серпа луны в двадцать девятую ночь месяца ша‘бан говорит о начале меся­ца Рамазан и необходимости приступить к посту. В противном случае следует дополнить месяц ша‘бан до тридцати дней.

В пятой главе автор размышляет над проблемой различия в начале поста в зависимости от географического положения верующих, наблюдающих за появлением молодого месяца. Автор ратует за то, что правы те богословы, которые считают, что географическое положение региона не может быть при­чиной для изменения даты начала поста.

Шестая глава посвящается вопросу передачи информации о созерцании молодого месяца и иных критериях, могущих повлиять на решение кади о вре­мени проведении поста - подлинные ли они или не могут служить поводом для изменения времени его начала и конца.

И наконец, в седьмой главе Ш. Марджани останавливается на проблеме допустимости использования астрономических расчетов для определения фаз луны и вынесения на этой основе решения о начале и конце поста. В частности, он указывает: «Знай о том, что нет ни одного предания - ни от Абу Ханифы, ни от одного из трех имамов или гениальных ученых по степени нижеупомянутых или критиков, которые отрицали бы допустимость установления положений поста и разговения на основе расчетов. Об этом же говорят собственно резуль­таты тех, кто способен вычислить точные даты, которые можно использовать при необходимости и в случае сомнений» [7, б. 63].

Проблема межконфессиональных браков

Другая актуальная проблема, которую затрагивает великий богослов, каса­ется вопроса межконфессиональных браков, то есть браков между мусульмана­ми и христианками. Ш. Марджани рассматривает данную проблему в своем трактате «Тазкират ал-муниб би ‘адам тазкиййат ахл ас-салиб», который не был опубликован и остался только в рукописи. Мусульманский богослов изла­гает в нем основы христианского вероучения и делает вывод о том, что право­славные подданные Российской империи являются язычниками. В частности, он пишет: «Христианская религия зиждется на пяти основах, которые выведе­ны из четырех известных Евангелий. В своем большинстве христиане едино­гласно придерживаются этих основ, и лишь небольшая их часть не признает их. Они веруют в троицу, во вселение ипостаси сына во чрево Марии, самопожерт­вование Иисуса, распятие и умерщвление, а также в исповедь перед священни­ком, когда они каются во всех совершенных грехах. Все это является многобо­жием и неверием»²⁵. Еще одну причину многобожия христиан богослов видит в слепом следовании авторитету христианского духовенства, в качестве аргу­мента он ссылается на предание о беседе пророка Мухаммада с вождем христи­анского племени ‘Ади ибн Хатимом. На возражение ‘Ади: «Они же не поклоня­ются своим священникам» - Пророк ответил: «Они объявили запретным раз­решенное и разрешили запретное, их народ последовал их мнению, в этом и заключается их поклонение»²⁶. Однако Ш. Марджани не считает, что запре­щены браки со всеми христианками абсолютно, он пишет: «Нет сомнения в том, что пища обладателей Писания и женитьба на их женщинах является дозволенной в том случае, если отрицают троицу и божественную сущность Марии и Иисуса»²⁷. На основе изложенного можно сделать вывод о том, что Ш. Марджани не ратовал за абсолютный запрет межконфессиональных бра­ков - по его мнению, если убеждения христианки совпадают с учением о еди­нобожии в исламе, то брак с ней будет разрешенным.

Выводы

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что вопросы, затронутые Ш. Марджани в его основных богословских трудах, были актуальными для того исторического периода, когда они были написаны. Ш. Марджани рассмо­трел в них широкий спектр богословских проблем. Преимущественно все его работы были написаны на арабском языке, и татарский богослов преследовал цель сделать их доступными для всего мусульманского мира. Проблемы соот­ношения иджтихада и таклида, тонкости исламского права, вопрос о времени совершения молитв, о начале и конце поста в месяц Рамазан, а также проблема межконфессиональных браков - все эти темы, развиваемые Ш. Марджани в его трудах, представляют интерес не только для современных татар-мусульман, но остаются актуальными для мусульман всего Волго-Уральского региона, а неко­торые из них представляют интерес и для российских мусульман в целом.