Душевность и духовность: диалектика внешнего и внутреннего

Введение

Ни одна психологическая проблема не получала столь широкого и все­стороннего внимания, как духовность, и ни в одной проблеме нет стольких «белых пятен», как в проблеме духовности» [6, с. 3].

Феномены «душевность» и «духовность» являются объектами изуче­ния таких наук, как философия, этика, аксиология, культурология, акмеология и, конечно, теология, одной из основных задач которой является раз­витие духовно-нравственных качеств личности, включающих душевность и духовность. Что касается изучения душевности и духовности психологией, то ученые разделились во мнениях по поводу возможности исследования этих феноменов с позиции академической науки, считая, что изучение экзистен­циальных аспектов психики выходит за рамки научной методологии. Тем не менее некоторые направления психологии берут на себя смелость изучения данных феноменов: это понимающая, экзистенциальная и духовная психо­логия, указывающая на то, что внешняя сторона души и душевность вполне обоснованно изучается психологией, изучение же внутренней стороны души (духовности) возможно благодаря обращению к философским и теологиче­ским основаниям.

В связи с развитием теологического образования, которое активно за­нимает свое место в образовательном пространстве России, возникает необ­ходимость дальнейшего осмысления феноменов душевности и духовности благодаря развитию духовно-ориентированной психологии, в которой «душа и тело существуют в неразрывной связи и не могут рассматриваться отдельно друг от друга» [9, с. 873].

Интерес ученого сообщества к вопросам душевности и духовности до­статочно высок, о чем свидетельствует большое количество научных публи­каций, изданных за последнее десятилетие, среди которых нами обнаружено более десяти диссертационных исследований, более двухсот статей в науч­ных рецензируемых журналах, а также монографии, учебные пособия и др. Особо следует выделить исследования представителей православной психо­логии, занимающихся разработкой мировоззренческих и теоретико-методо­логических оснований христианской психологии в системе психологическо­го знания (Б.С. Братусь, Ф.Е. Василюк, В.И. Слободчиков, А.А. Гостев, М.А. Дворецкая и др.), а также исследователей, занимающихся вопросами изуче­ния психологических аспектов в контексте ислама (О.С. Павлова, Н. Бариева, З.  Баирова, Ф. Яхин, Э.Р. Миассарова, Т.Е. Седанкина).

Целью исследования является выявление, на основании междисципли­нарного анализа, диалектического единства понятий душевности и духовно­сти, приводящее к пониманию диалектического единства внешней и внутрен­ней стороны души. Предпримем попытку решить следующие задачи:

• осуществить теоретическую интерпретацию понятий душевности и духовности в междисциплинарном ключе;
• проанализировать феномены милосердия и сострадания, терпения и смирения с позиции душевности и духовности, рассмотрев связку милосер­дие-терпение и сострадание-смирение в контексте внешнего и внутреннего;
• осуществить осмысление феноменов эмпатии и рефлексии в контек­сте душевности/духовности, внешнего/внутреннего, на основе чего выявить диалектическое единство понятий душевности и духовности, приводящих к пониманию диалектического единства внешней и внутренней стороны души.

Полученные результаты

1. Вначале осуществим теоретическую интерпретацию душевности и духовности, после чего попытаемся ответить на вопросы: как соприкасаются между собой душевность и духовность? Предполагает ли духовность душев­ность, а душевность духовность? Всегда ли душевный человек является ду­ховным? И что стоит между духовностью и душевностью? Для ответа на эти вопросы рассмотрим определения данных понятий.

Душевность является характеристикой человека, которая проявляется в способности сопереживать, сочувствовать и сострадать, принимая другого человека как самоценность. Дать определение понятию духовности доста­точно сложно в силу того, что каждая наука рассматривает этот феномен с разных позиций, давая совершенно разные определения. Как заметил Б.В. Раушенбах, духовность выходит за рамки рациональной интерпретации, а потому не поддается строгой терминологической огранке. Вначале следует подчеркнуть, что духовность понимается как в религиозном, так и светском, философско-нравственном контексте. В светском понимании «духовное» рассматривается в качестве высших метафизических (духовных) потребно­стей и ценностей человека, а метафизический (духовный) образ жизни на­правлен на депривацию этих потребностей и ценностей [2, с. 10]. Внутренние душевные проявления, внутренняя сокрытая метафизическая, сокровенная сторона души характеризуются духовностью, которая обычно рассматрива­ется метафизически. Как отмечает Г.П. Ковалева, под метафизической (ре­лигиозной) духовностью подразумевается проявление трансцендентного («Божественного») начала в человеке, («живого духа»), объединяющего ма­териальный и идеальный миры. [7, с. 191].

Как же соотносятся между собой душевное и духовное? При ответе на этот вопрос следует говорить о внешнем и внутреннем проявлении. «Духов­ное» связано преимущественно с внутренней стороной души, а «душевное» - с внешней. Душевность является духовностью, направленной вовне, прояв­ляющейся в процессе социального взаимодействия. Душевность можно оха­рактеризовать как «экстериоризацию духовности». Духовность же, направ­ленная внутрь и не обязательно проявляющаяся в процессе живого общения, можно охарактеризовать как «интериоризацию душевности». В.И. Кудашев описывает образную функцию духовности: «оплодотворение души духом», благодаря чему душа начинает испытывать внутреннее стремление к Перво­источнику. Отрыв же души от духа, с точки зрения В.И. Кудашева, приводит к бездуховности, проявляющейся в дефицитарном образе жизни, стремлении к удовлетворению лишь дефицитарных потребностей и нежелание выходить из зоны достигнутого комфорта [8, с. 107].

Что же находится между духовностью и душевностью, между внешним и внутренним миром человека? На этот вопрос находим ответ у Я.С. Сунцо- вой, которая отмечает, что «на пороге между душевным и духовным бытием находится самость - «субъективное непосредственное самобытие». В этой точке соприкосновения духовное проникает в душу, знаменуя собой «выс­шую инициацию самости» [13, с. 53]. Рассмотренные нами основания носят противоречивый характер, что, тем не менее, делает данную тему еще более интересной и достойной дальнейшего изучения. Проанализируем понятия душевности и духовности через такие философско-психолого-теологические феномены, как милосердие и сострадание, терпение и смирение, эмпатия и рефлексия по следующему алгоритму: на что направлен феномен, в какой форме он проявляется, каково в нем соотношение внешнего и внутреннего, душевного и духовного. Отметим, что каждый из представленных здесь фено­менов достоин отдельного исследования, причем как с позиции философии, так и психологии, и конечно же теологии, где как раз наибольшее внимание уделяется развитию у человека данных качеств, считающихся наиболее бла­гостными.

2. Далее осуществим теоретическую интерпретацию феноменов «Ми­лосердие - Сострадание» с позиции душевности или духовности. Несомнен­но, данные феномены, являясь сугубо человеческими, неразрывно связаны с вопросами духовности человека. Являются ли эти понятия синонимами, либо в них есть разница, и если есть, то в чем именно? Какой из этих феноменов является проявлением душевности, а какой -духовности? Как соотносятся между собой милосердие и сострадание? Может ли человек совершить мило­сердный поступок без сострадательности? Может ли сострадательный чело­век не совершать милосердный поступок?

Сострадание - «интимное внутреннее человеческое чувство», нравст­венное переживание, «проявление человеческого в человеке» [12, с. 263], «симптом, являющийся мерилом человека, особое душевное психологиче­ское состояние, которое трудно заметить, так как оно не всегда проявляется внешне. Милосердие - действенное проявление сострадательности, «любовь на деле» [4, c. 327], вид социального взаимодействия. Милосердие, являясь следствием сострадания, представляет собой душевную предрасположен­ность, следование эмоциональному порыву [1, с. 5].

Соотнеся понятия сострадание и милосердие с понятиями душевность и духовность, становится очевидным, что милосердие, являясь одной из ха­рактеристик личности, проявляется как душевность человека, выражаясь в виде сердечности внешне (в поступке). Причем милосердие, являясь одобря­емым поведением с позиции общества, может носить лишь внешний характер сострадательности, так как внутренние мотивы поведения известны только самому человеку, а порой они ускользают даже от него. Сострадание же, яв­ляясь внутренним чувством, можно соотнести с духовностью как внутренним проявлением человека. Причем сострадание может и не перерасти в дейст­вие, т.е. в проявление милосердия, так и остаться «неузнанным интимным переживанием», а потому не могущим вызывать одобрения, хотя вполне ве­роятно, что внутри самого себя человек может испытывать более глубокие психологические состояния, однако не видимые окружающим.

Может ли человек совершить милосердный поступок без сострадатель­ности? Только в случае псевдодушевности, т.е. лицемерно. Благодеяние, со­вершенное ради получения чего-то взамен, Сенека называл торговой сдел­кой. В данном контексте можно говорить об истинном и ложном милосердии. Может ли сострадательный человек не совершать милосердный поступок?

Думаем, что вполне возможно, в силу известных только ему внутренних уста­новок.

3. Далее проанализируем феномены терпение и смирение с позиции ду­шевности или духовности, предприняв попытку ответить на вопросы: Взаи­мосвязаны ли между собой терпение и смирение? Всегда ли терпение смирен­но? И всегда ли смирение терпеливо? Какова роль волевых усилий в терпении и необходимо ли оно для проявления смирения? Какое из этих понятий более соотносится с душевностью, а какое с духовностью? Смирен ли душевный и терпелив ли духовный?

Терпение находит проявления как в материальной, так и в духовной жизни, поэтому исследователями рассматриваются два аспекта: физический и духовный, органически соединяющие человеческое бытие. Физический аспект терпения направлен на преодоление негативных аспектов внешнего мира с целью эффективного социального взаимодействия (внутреннее про­явление во внешнем), а также на адекватное восприятие человека общест­вом (внешнее проявление во внешнем). Духовный аспект терпения направ­лен на погашение внутренних отрицательных реакций в отношении к самому себе, приятие самого себя, своих внутренних переживаний, смысло-жизнен- ных ориентиров. (внутреннее проявление терпения). Согласно И.А. Долго­вой, терпение может проявляться как в активной форме, во внутренней го­товности к преодолению трудностей посредством волевых усилий, так и в пассивной - отказе от сопротивления [5, с. 3]. Но в любом случае терпение предполагает внутреннее волевое напряжение для преодоления внутренних обстоятельств. Следовательно, терпение можно охарактеризовать как прояв­ление внутреннего во внешнем. Если под внутренним подразумевать духов­ность, а под внешним душевность, то терпение можно охарактеризовать как «духовную душевность».

Смирение - «неприметное безымянное сердечное свойство» [3], про­являющееся во внутреннем душевном покое и спокойствии, независимом от воздействий внешнего и внутреннего мира, в молчании, простоте и искрен­ности, в покорности, вызванной чувством приятия своего ничтожества, недостойности и низкой самооценки. По наличию/отсутствию волевого усилия можно выделить истинное и ложное смирение. Смирение ложное - это «сми­рением напоказ», которое достигается посредством различных средств и тре­бует волевого напряжения. Эту внутреннюю готовность к преодолению труд­ностей посредством волевых усилий можно интерпретировать как пассивное терпение. Смирение истинное - полное принятие обстоятельств в следствии осознания своего бессилия, ничтожности, низкой самооценки. Истинное смирение - это отсутствие внутреннего волевого напряжения; это проявле­ние внутреннего во внутреннем, еще более глубоком (душевная духовность). Терпение и смирение, милосердие и сострадание являются довольно близки­ми понятиями, тем не менее имеющими свои нюансы: под терпением подра­зумевается сдерживание от негативных проявлений; под смирением - пол­ное принятие обстоятельств вследствие осознания своего бессилия что-либо изменить. По аналогии, милосердие, направленное на социальное взаимо­действие, (так же как и терпение) является душевным качеством человека (внутренним во внешнем); сострадание, проявляющееся в эмпатийном сопе­реживании другому, является внутренним духовным качеством (так же как смирение), проявляясь как «внутреннее во внутренним».

4. Далее будет уместным рассмотреть связки «Милосердие - Терпе­ние» и «Сострадание - Смирение». При соотнесении понятия милосердия и терпения очерчивается некое очевидное сходство по рассматриваемым нами показателям, за исключением последнего. Так, и милосердие, и терпение (физический аспект активной формы проявления) направлены на эффек­тивное социальное взаимодействие посредством проявление волевого уси­лия. Однако волевое усилие в терпении направлено на преодоление внешних негативных обстоятельств, а волевое усилие в милосердии - на позволение проявления эмоционального порыва, выражающегося в помощи другому. Оба эти феномена, являясь внутренними, в той или иной степени проявляют­ся внешне. Как отмечает Л.О. Попова, «милосердие по своей сути это и есть терпение» [10, 158]. Однако, милосердие, проявляющееся в виде сердеч­ной эмоциональности, является душевным качеством человека, а терпение духовным, ввиду большей осмысленности и рациональности. Милосердие и терпение, являющиеся неразрывными составляющими единого процесса, Л.О. Попова охарактеризовала как «красоту души».

Соотнесение понятий сострадания и смирения также обнаруживает некоторое сходство. Так, и сострадание, и смирение являются внутренним чувством, однако сострадание направлено на чувствование другого в виде эмпатийного сопереживания (проявление душевной духовности), а смирение вовне не направлено и проявляется в виде душевного покоя (духовной ду­шевности). Можно предположить, что не каждое сострадание смиренно, но любое смирение сострадательно. Сострадание и смирение представляют со­бой связанные позиции единого процесса, который можно охарактеризовать как красоту духа.

5. Теперь осуществим осмысление феноменов «Эмпатия» и «Рефлек­сия» в контексте душевности или духовности, ответив на вопросы: Что об­щего и в чем разница феноменов эмпатии и рефлексии? Если эмпатия - это смотрение на других глазами себя, а рефлексия - смотрение на себя глазами других, могут ли эти противоположные на первый взгляд понятия слиться воедино? Возможно ли пересечение этих «параллельных прямых»?

Другими компонентами психологической структуры личности явля­ется эмпатия, рассматриваемая как сострадательность, сердечность и мило- сердность, т.е. душевность человека, направленная вовне, и внутренняя реф­лексия, являющаяся одним из критериев духовности, направленная внутрь. В ходе осмысления феноменов «эмпатия» и «рефлексия» в контексте душев­ности и духовности эмпатия рассматривается как внешне-внутреннее душев­но-духовное качество, внешне проявляющееся в виде милосердия, внутренне как сострадание и диалог с сокровенными глубинами своей души. Рефлексия представлена как анализ человеком своих внутренних переживаний, анализ и синтез своего самоосмысления, как духовное качество духа, способствую­щее погружению в глубины самого себя, от внутренне-внешнего к внутренне­внутреннему. Т.е. эмпатия, являясь внешним во внутреннем, проявляется как внутреннее во внутреннем, а рефлексия, являясь внутренним во внутреннем, проявляется как внутреннее в глубинном.

Возникает вопрос: что общего и в чем разница феноменов эмпатии и рефлексии? Если эмпатия - это смотрение на других глазами себя, а рефлек­сия - смотрение на себя глазами других, могут ли эти противоположные на первый взгляд понятия слиться воедино? Возможно ли пересечение этих «па­раллельных прямых»? Ответ очевиден: в «эвклидовом пространстве» впол­не вероятно. В ходе проявления гипертрофированной эмпатии чувствование другого становится личным чувствованием эмпата; а при удвоенной рефлек­сии внутреннее видение себя приобретает внешнее себя-проявление и пред­ставление себя иной сущностью. В первом случае чувства другого человека становятся чувствами себя самого, что является примером высшего уровня проявления душевности. Во втором - внутренние чувства себя самого стано­вятся чувствованием себя иного, находящегося в себе внутреннем, чистом Я, что говорит о наивысшей стадии духовного развития.

Заключение

Таким образом, проявляется диалектическое единство противополож­ных психологических феноменов эмпатии и рефлексии, а также диалектиче­ское единство понятий душевности и духовности, что в свою очередь приво­дит к пониманию диалектического единства внешней и внутренней стороны души, так как внешнее необходимо подразумевает внутреннее. Как уже было отмечено в самом начале нашего повествования: «Бытие души не есть бытие, расколотое на две независимые части... Взаимодействие сторон есть условие целостности души, так как внешняя и внутренняя части - это не две разные души, а разные аспекты, ипостаси, стороны (внешняя и внутренняя) единой души» [2, с. 9].

В данном исследовании без внимания остался еще один важнейший психологический аспект, сопровождающий все вышеперечисленные фено­мены, без которого практически ни один из них не способен осуществиться. Этот феномен - воля человека. На него и будет направлено наше дальнейшее исследование в контексте душевности и духовности. Считаем целесообраз­ным определить место и роль волевых процессов в формировании душевных и духовных качеств личности.