«Поход слона» в контексте истории Аравии VI в.

Введение. Историография проблемы

«Поход слона», т.е. неудачная попытка эфиопского правителя Йемена захватить Мекку и разрушить Каабу, хорошо известен каждому, кто зани­мается арабским средневековьем. Он считался важнейшей вехой ещё в дои­сламское время, служа началом нового летосчисления. В исламскую эпоху в общественном сознании дата похода приобрела ещё большую значимость: на этот год, согласно общепринятому мнению, пришлось рождение Мухаммада. Поскольку Мухаммад, согласно большинству источников, скончался в начале раби‘ I 11 года хиджры (май - июнь 632 г.), в возрасте 60-63 лет, посредством обратного отсчёта можно заключить, что «поход слона» состоялся примерно в 570 г. К такой датировке приходили первые исследователи [1, с. 145; 2, с. 205]; сейчас она считается общепринятой и фигурирует в справочных изда­ниях [3, с. 178].

Абраха, которого мусульманские авторы называют полководцем, ко­мандовавшим эфиопскими войсками в походе, известен по нескольким остав­ленным им надписям. Самая ранняя из них относится к февралю 549 г. (DAI GDN2002-20)¹, самая поздняя - к ноябрю 558 г. (Ja 547+Ja 546+Ja 544+Ja 545). Для исследования политической истории Аравии наиболее ценны надписи в Би’р Мурайгане - Ry 506 Murayghan 1 (сентябрь 552 г.) и Murayghan 3 (не да­тирована и, вероятно, относится к 553-554 гг.). В них идёт речь о походах Абрахи в центральную Аравию. Разумеется, встаёт вопрос о том, как соотно­сятся эти надписи со сведениями повествовательных источников. Автор пер­вого исторического комментария к надписи Ry 506 Murayghan 1 Ж. Рикманс полагал, что описанная в ней кампания не имеет ничего общего с «походом слона», но в какой-то части могла послужить исторической основой преда­ний о нём [4, с. 339, 342]. В дальнейшем, однако, рассуждения специалистов пошли в ином направлении. Р. Шимон утверждал, что «поход слона» тожде­ствен экспедиции, о которой говорится в надписи Ry 506 Murayghan 1 и у ви­зантийского историка Прокопия Кесарийского (писал в 50-е - 60-е гг. VI в.)²; воспоминания о нём использовались в более поздних мекканских преданиях для подчёркивания значения доисламской Мекки [5, с. 335].

Двумя годами ранее похожую, но более аргументированную точку зре­ния выдвинул М.Дж. Кистер. Он предложил сближать надпись Ry 506 с од­ним известием аз-Зубайра Ибн Баккара (788/89-870), из которого следует, что между «годом слона» и хиджрой примерно семьдесят лет³. Поскольку, если отступить от времени хиджры на 70 лет назад, мы попадаем в 552 г., М.Дж. Кистер заключил, что Ry 506 Murayghan 1 представляет собой запись о «походе слона» [7, с. 427-428]. Эти построения поддержал Л.И. Конрад, от­метивший, что против приведённых М.Дж. Кистером материалов невозмож­но выдвинуть никакой аргументации, в рамках которой поход Абрахи будет отнесён к 570 г. [8, с. 228].

Нельзя сказать, что рассмотренные утверждения снискали в учёном мире всеобщее признание. А.Г. Лундин и ‘А.‘А. Саййид отмечали, что по со­держанию тексты надписи Ry 506 Murayghan 1 и рассказов мусульманских ав­торов сильно различаются и не могут относиться к одним и тем же событиям [9, с. 82-83; 10, с. 133; 11, с. 78-79]. Однако и специалисты, которые не при­нимают построений М.Дж. Кистера, как правило, относят «поход слона» не к 570 г., а к более раннему времени. А.Г. Лундин исходил из того, что «год сло­на» - год рождения Мухаммада, но далее почему-то основывался только на утверждении ат-Табари (838/39-923) о том, что этим годом является девя­тый год правления лахмидского царя ‘Амра Ибн аль-Мунзира, т.е. 563 г. [9, с. 82-83]. М.Б. Пиотровский полагал, что поход следует помещать в 50-60-е гг. VI в., причём арабские предания относятся не только к нему, но и ко всей аравийской политике Абрахи [12, с. 32, 34]. В одной из последних работ К.-Ж. Робен отвергает построения М.Дж. Кистера и относит поход Абрахи ко времени крушения власти правителей Йемена в центральной Аравии, т.е. к периоду 555-565 гг. [13, с. 234].

Эти построения вызывают вопросы уже при первом знакомстве с темой. Трудно понять, почему датировке «похода слона» временем около 570 г. обя­зательно надо искать замену. Это имело бы смысл, если бы было доказано, что тогда поход не мог состояться в принципе. Но для обоснования этого те­зиса необходимо привести очень веские аргументы.

Исторический контекст

Важнейший критерий правильности исторической реконструкции - её соответствие контексту эпохи. В рассматриваемом случае этот контекст во многом определялся отношениями между Византией и Сасанидской держа­вой. После очередного вооружённого противостояния державы в 561-562 гг. заключили мир. Сасанидский царь Хосров I Ануширван (531-579) отказал­ся от претензий на Лазику, т.е. на западную часть Грузии, и отдал те её об­ласти, которые находились под властью персов, а византийский император Юстиниан I (527-565) согласился платить Сасанидам контрибуцию - 30 ты­сяч золотых номисм (ок. 133,5 кг золота). Она подлежала выплате в следую­щем порядке: сразу после заключения мирного договора - единовременным платежом за первые семь лет, после их истечения - таким же платежом за последующие три года, а далее - ежегодно. Сначала договор исполнялся; ви­зантийский посол передал представителям Хосрова первый платёж. Но затем положение изменилось. Юстиниан умер до истечения первых семи лет дей­ствия договора, и на престол вступил Юстин II (14 ноября 565 г.). Он отка­зался выплачивать оставшуюся часть контрибуции (568-569 гг.), что вскоре повлекло за собой возобновление противостояния. Примечательно, что Юс­тин рассчитывал бороться с персами не только собственными силами и стре­мился обрести союзников. В 568-569 началось сближение между Византией и Тюркским каганатом, которое привело к походу тюрков на Сасанидскую дер­жаву (571 г.). В том же 571 г. Юстин принял у себя восставших против Хосро- ва представителей армянской знати, а впоследствии направил им на помощь войска [14, с. 538-549, 592-595.].

Византийский проект войны с Сасанидами на юге и эфиопы Йемена

Ведя борьбу с персами на разных направлениях, Юстин мог помышлять и о войне на юге. Здесь он мог рассчитывать на двух союзников. Одним из них был негус Аксума (Эфиопии), который в 525 г. разбил силы царя объединён­ной державы Химьяра и Сабы Иосифа Ас’ар Яс’ара (зу Нувас арабоязычных источников) и восстановил свою власть над Йеменом. Согласно нескольким независимым друг от друга источникам негус Калеб Элла-Асбаха совершил этот поход по призыву византийского императора Юстина I (518-527)⁴ или в качестве его союзника⁵. Разумеется, у негуса и без обращения Юстина были основания предпринять поход в Йемен, так как зу Нувас поднял мятеж про­тив его верховной власти; кроме того, прямого участия византийских войск в походе 525 г. не просматривается. Однако союзные отношения, по-видимому, существовали уже в то время.

Другим союзником Византии был Абраха, который после междоусоби­цы, имевшей место через какое-то время после похода 525 г., стал своего рода вице-королём Йемена. Он был обязан платить негусу дань, но, как видно из его надписей, носил титул прежних правителей Йемена, царей объединённой державы Химьяра и Сабы.

Византийские авторы VI в. повествуют, что Юстиниан не раз пытался добиться от Калеба Эллы-Асбахи и Абрахи нанесения удара по Сасанидской державе с юга.

Иоанн Малала (род. ок. 490 г., ум. в 70-е гг. VI в.):

«Император ромеев ... составил грамоты с повелениями и послал к царю аксумитов. Этот царь индийцев сразился с царём индийцев-амиритов⁶, побе­дил его в бою, захватил его царские дворцы и всю его страну и вместо него сделал царём индийцев-амиритов Ангана из своего рода, вследствие чего и царство индийцев-амиритов было под его властью. Посол ромеев отплыл в Александрию и через Нил и Индийское море достиг индийских земель. Когда он явился к царю индийцев, тот принял его с большой радостью, ибо дол­го хотел снискать дружбу императора ромеев . Приняв грамоту императора ромеев, он (царь аксумитов - Д. М.) поцеловал печать, на которой было изо­бражение императора. Приняв дары, посланные императором, он пришёл в изумление. Распечатав и прочитав с помощью переводчика грамоту, он озна­комился с её содержанием: [ему надлежало] воевать с Кавадом, царём персов, разорить лежавшую поблизости от него страну и, наконец, никоим образом не заключать с ними соглашения, но устроить так, чтобы торговля индийцев- амиритов шла по землям, которые он подчинил, по Нилу, в сторону Египта и Александрии. И тотчас же царь индийцев Элесвоас (Элла-Асбаха - Д. М.) на глазах у посла ромеев начал войну с персами, послал вперёд и подчинён­ных ему индийцев-сарацин, вторгся в страну персов, [действуя] за ромеев, и сообщил царю персов, чтобы тот был готов к тому, что царь индийцев будет воевать с ним, а страна, в которой он царствует, будет разорена. Затем царь индийцев обнял посла ромеев за голову, поцеловал его в знак [пожелания] мира и со всем уважением отпустил, послав с послом-индийцем грамоты и дары императору ромеев» [19, с. 384-385].

Прокопий Кесарийский:

«В то время, как у эфиопов правил Эллисфей (Элла-Асбаха. - Д. М.), а у омиритов - Эсимифей (Симйафа‘ Ашва‘ - Д. М.), Юстиниан направил послом Юлиана, требуя, чтобы оба они вследствие одного и того же вероисповеда­ния примкнули к ромеям в войне против персов, так что эфиопы покупали бы у индийцев шёлк и пере[про]давали его ромеям; они бы и сами стали обла­дателями больших богатств, и сделали так, чтобы ромеи только приобрели, ибо им не приходилось бы тогда перевозить через [владения] врагов товары (а это - шёлк, из которого обыкновенно делают одежду; в древние времена греки называли его мидийским; теперь же его называют сирским), и чтобы омириты поставили над ма‘аддитами филархом беглого Кайса и с большим войском сами, т.е. омириты, вместе с сарацинами-ма‘аддитами вторглись в землю персов . Оба они отослали посла с заверениями, что выполнят тре­бование, но ни один из них не сделал того, о чём договаривались. Эфиопы не могли покупать шёлк у индийцев, ибо персидские купцы всегда прежде них оказывались в гаванях, куда сначала заходили корабли индийцев - ибо живут в сопредельной с ними стране - и обычно скупали все товары, а омириты счи­тали трудным делом вторгнуться в пустынную страну и совершить затяжной поход против людей, намного более воинственных, [чем они сами]. Впослед­ствии и Авраам (Абраха - Д. М.), утвердившись у власти, много раз обещал Юстиниану вторгнуться в землю Персии, но лишь один раз начал поход, и то немедленно вернулся» [20, с. 192-195].

В обоих фрагментах присутствует император ромеев - Юстиниан. Из упоминаний о Симйафа‘е Ашва‘е, который управлял Йеменом первое вре­мя после похода 525 г., и сасанидском царе Каваде, умершем в 531 г., видно, что оба фрагмента - кроме последней фразы Прокопия Кесарийского - относятся к периоду 527-531 гг., когда после воцарения Юстиниана стал развиваться очередной конфликт между Византией и Сасанидской державой. Слова Про­копия об Абрахе показывают, что Юстиниан и впоследствии пытался начать войну на юге. Данная Прокопием оценка действий Абрахи не бесспорна. Судя по трудам Прокопия, он был мало знаком с положением дел в Аравии. Мы не находим у него почти ничего, что можно было бы связать с походами Абрахи, увековеченными в его надписях. Напротив, из надписей Абрахи видно, что он вёл экспансию на север, однако её сдерживали сопротивление арабских пле­мён и противодействие Лахмидов. Предпринятый Абрахой в 552 г. поход, о котором говорится в надписи Ry 506 Murayghan 1, привёл к установлению сво­его рода кондоминиума над ма‘аддитами: их правителем был объявлен ‘Амр, сын лахмидского царя аль-Мунзира III, который, однако, получил назначе­ние от Абрахи⁷. Но вскоре вновь начался конфликт, и Абраха, если верить его надписи Murayghan 3, изгнал ‘Амра и установил свою власть над арабами областей аль-Хатта и Хаджара, оплотов Сасанидов на северо-востоке Аравии. Однако впоследствии ‘Амр, придя к власти и став царём ‘Амром III (554-569), развернул контрнаступление и распространил власть Лахмидов на ряд пле­мён, живших на северо-востоке Аравии.

О периоде правления Юстина II сведений значительно меньше, в них нет ясности. Вместе с тем авторы источников полагают, что Юстин вёл де­ятельность на йеменском направлении. Византийский автор Иоанн Зонара (ум. после 1159 г.) сообщает:

«При этом императоре был расторгнут договор с персами, по которому ромеи платили им ежегодную контрибуцию в 500 либр, чтобы те сохраняли в неприкосновенности соседние с ними крепости ромейской державы. Юстин же удержал золото, сказав, что постыдно, чтобы персы собирали с ромеев дань. Он послал посла к Арефе, царю эфиопов, и призвал его вторгнуться в находящиеся поблизости от эфиопов владения персов и разорить их. Из-за этого снова была развязана война между персами и ромеями» [24, с. 287].

Трудно сказать, с кем можно отождествить Арефу. Можно счесть, что речь идёт о гассанидском правителе аль-Харисе Ибн Джабале, который в се­редине VI в. служил Византии и был проводником её политики среди арабских племён⁸. Войны между Византией и Сасанидской державой не раз начинались со столкновений подчинённых им арабов. Юстин, понимая, что дело идёт к войне, мог дать гассанидским арабам приказ напасть на владения Сасанидов. Но трудно объяснить, почему Иоанн Зонара путает арабов, которых в других местах называет сарацинами или агарянами, с эфиопами.

Сообщение Иоанна Зонары следует сопоставить с одним фрагмен­том из хроники Феофана Исповедника (род. ок. 760 г., ум. в 817 или 818 г.). Под 6044 годом от сотворения мира (1 сентября 571 - 31 августа 572) он по­вествует, что «в тот год ромеи и персы расторгли мирный договор, и вновь возобновилась персидская война - по той причине, что индийцы-омириты отправили посла к ромеям, а император направил магистриана Юлиана с гра­мотой к Арефе, царю эфиопов...».

Далее следует рассказ, схожий с приведённым выше сообщением Ио­анна Малалы, в том числе - и в части призыва императора к царю эфиопов начать войну с персами. Затем Феофан пишет, что у Хосрова была и другая причина для тревоги - и сообщает о посольстве тюрков к Юстину [25, с. 244­245].

Формально Феофан ошибается, связывая сообщение Иоанна Малалы не с теми событиями, к которым оно относится в первоисточнике. Однако эта ошибка явно совершена не по небрежности. Феофан, очевидно, знал о дипломатических сношениях между Юстином и царём эфиопов Арефой (то, что рассказ о них имел хождение, видно по рассмотренному выше отрывку из труда Иоанна Зонары) и связал его с тем сообщением, которое считал отно­сящимся к ним.

В свете сказанного путаницу в рассказах Феофана Исповедника и Ио­анна Зонары правильнее всего объяснять тем, что существовало исходное сообщение, по которому в конце 60-х гг. VI в. Юстин II призывал правителя эфиопов выступить против Сасанидов. Это сообщение скорее всего было от­дельным, не связанным с другими; именно поэтому его пытались вставить в различные контексты.

Эти наблюдения следует сопоставить со следующим фрагментом из трактата Феофилакта Симокатты (писал в начале VII в.), где речь идёт о нача­ле войны между Византией и Сасанидской державой:

«На седьмом году царствования Юстина Младшего⁹ из-за легкомыслия императора ромеи нарушили мирный договор, счастье от мира было разо­рвано, и ромеи и мидийцы были ввергнуты в войну . Договор, заключённый ромеями и персами на пятьдесят лет, был погублен и разорван величайшей неразумностью императора. Это наихудшим образом привело к несчастьям ромеев. Ромеи обвиняли парфян, объявляя их зачинщиками войны, и говорили, что они подстрекали отложиться омиритов (это индийский народ, подчинённый ромеям), которые, когда не поддались уговорам, стали жесто­ко страдать от походов персов - при том, что между персами и государством ромеев сохранялся мир» [26, с. 128].

Из данного фрагмента следует, что в конце 60 - начале 70-х гг. VI в. пра­вители Йемена выступали на стороне Византии в начинавшемся конфликте с Сасанидской державой. Именно этим, видимо, следует объяснять активность сасанидской дипломатии на данном направлении. Это наблюдение будет до­полнено далее.

Поход эфиопов на север

Необходимо обратить внимание и на то, что происходило в стане глав­ного противника правителей Йемена - Лахмидов. При работе над их историей автор этих строк сделал следующие выводы: осенью 569 г. погиб ‘Амр III; его преемник Кабус в начале своего правления был занят войной с Гассанидами в приевфратских областях и 15 мая 570 г. сразился с аль-Мунзиром, сыном упомянутого выше аль-Хариса Ибн Джабалы, но проиграл [27, с. 36, 220]. Для правителей Йемена это означало, что их главный враг ‘Амр III, деятельно распространявший влияние Лахмидов в северо-восточной Аравии, сошёл со сцены, а его преемник был отвлечён борьбой на другом фронте. Тем самым складывались благоприятные условия для экспансии.

Итак, период 570-571 гг. вполне подходит в качестве времени большого похода эфиопов Йемена на север. Стало быть, нельзя оспаривать историч­ность «похода слона» на основании его малой вероятности.

Из рассмотренных фрагментов следует, что Юстин II обратился и к негу­су Аксума, и к эфиопскому наместнику Йемена, побуждая их выступить про­тив Сасанидов. Эти выводы следует сопоставить с рассказами мусульманских авторов о «походе слона». Судя по ним, правитель Эфиопии принял в нём участие. Согласно одному сообщению, восходящему к аль-Уакиди (747/48­822), Абраха обратился к негусу, прося прислать слона по имени Махмуд, что и было сделано [28, с. 944; 29, с. 445; 30, с. 63]. Более подробно рассказывает об этом аль-‘Аутаби ас-Сухари (жил между началом X и началом XIII вв.), по словам которого Абраха, приняв решение о походе на Мекку, «. послал к негусу, сообщая ему об этом и прося помощи; [негус] прислал на помощь ему огромное войско» [31, с. 243].

В истории курейшитов Мухаммада Ибн Хабиба (ум. в 860 г.) мы читаем, что правитель Йемена не собирался ограничиваться Меккой и помышлял о более широкой экспансии:

«Этот мерзкий человек с рассечённым лицом¹⁰ сказал: «Когда я сделаю своё дело в Тихаме, пойду и нападу на жителей Неджда»« [32, с. 70-71].

Реакция Сасанидов

Такие устремления Абрахи хорошо объясняют реакцию Хосрова Ану- ширвана. Прежде он действовал в Аравии почти исключительно через под­чинённых ему Лахмидов. На определённом этапе он, кажется, даже пытался договориться с Абрахой. Согласно марибской надписи Абрахи (CIH 541) по­следний на рубеже 547 и 548 гг. принял послов персидского, т.е. сасанидского, царя. Но компромисса, по-видимому, не получилось. Абраха продолжил про­движение на север, а Хосров в середине 50-х гг. VI в. поддержал бежавшего к нему царевича Абу-ль-Джабра из племенного объединения Кинда. До 572 это был единственный известный нам случай, когда Хосров предпринял прямую интервенцию в Аравии. Сасанидское войско наступало со стороны Казимы. Однако персидские вельможи не выдержали трудностей похода по пустыне, и войско вскоре повернуло назад [33, с. 71-84]. После этого Хосров более де­сяти лет ничего не предпринимал. Согласно некоторым рассказам химьярит- ский вельможа зу Йазан, прибывший к Хосрову просить помощи, умер при сасанидском дворе, ничего не добившись; впоследствии его сын Ма‘дикариб продолжил начинание отца и привёл персидское войско в Йемен¹¹. Очевидно, Хосрову нужна была веская причина, чтобы начать поход в Аравию. Она, оче­видно, наличествовала в 570-571 гг.: Византия вела переговоры с тюрками, о чём Хосров, вероятно, знал, а правитель Йемена двинулся на север. Если бы оба начинания увенчались успехом, Сасанидская держава оказалась бы зажа­той между тремя противниками - Тюркским каганатом, Византией и эфиопа­ми Йемена. Почувствовав угрозу, Хосров начал действовать. Об этом повест­вует Феофилакт Симокатта: персы попытались уговорить правителей Йемена отступить от Византии, а когда это не удалось - начали войну.

Поход эфиопов и Мекка

Согласно восточным авторам эфиопский правитель Йемена предпринял поход на Мекку, чтобы покарать язычников за осквернение церкви, построен­ной им в Сане¹², или за похищение убранства церкви Наджрана и имущества своего внука [37, с. 144]. Отрицать достоверность этих версий нет оснований. Очевидно, такой инцидент имел место и послужил непосредственной причи­ной похода, а возможно, и лёг в основу его обоснования, которое, несомнен­но, было нужно правителю Йемена. Но поход на Мекку хорошо вписывается в стратегию продвижения на север, о которой говорит Ибн Хабиб. Правители Йемена не раз предпринимали походы в центральные области Аравии, и обыч­но их войска шли на север, параллельно побережью, к Мекке и Ясрибу (Ме­дина), а затем на восток. Мекка, тем самым, находилась на пути эфиопских войск, и вполне естественно, что она стала целью похода.

Это наблюдение позволяет вернуться к рассмотрению доводов М. Дж. Кистера, основанных на фрагменте книги аз-Зубайра Ибн Баккара. Этот фрагмент не единственное известие такого рода. Некоторые авторы при­водят утверждения, согласно которым «поход слона» имел место за двадцать три года до рождения Мухаммада [29, с. 446; 38, с. 217]¹³ или за тридцать лет до него [39, с. 52]¹⁴. С другой стороны, мы видели, что эфиопские правители Йемена предприняли самое меньшее три похода на север - в 552 г. (надпись Ry 506 Murayghan 1), 553-554 г. (Murayghan 3) и, вероятнее всего, в 570 г. («поход слона»), а возможно, ещё три ранее (см. прим. 7). Видимо, аль-Каль- би и аль-Мада’ини говорят именно об этих ранних походах. Трудно сказать, имеют ли они в виду одни и те же события. Математически поход, о котором упоминает аз-Зубайр Ибн Баккар, приходится на 552 г. и, соответственно, к нему должна относиться надпись Ry 506 Murayghan 1. Поход, о котором упо­минает аль-Кальби, должен был состояться около 547 г. и быть тождествен­ным одной из тех трёх экспедиций, которые имели место до 552 г. То же са­мое можно сказать и о походе, о котором сообщал аль-Мада’ини, однако его следует отнести к 540 г. Однако нельзя исключать, что имеет место ошибка, и на деле высказывания аль-Кальби и аль-Мада’ини воспроизводят воспоми­нания о каком-то одном походе Абрахи, который имел место в 40-х - начале 50-х гг. VI в.

То, что в исторической памяти арабов сохранились и походы 40-50-х гг. VI в., вполне естественно. В двух стихах Раби‘а Ибн Раби‘и (жил во второй по­ловине VI - первой половине VII вв.), известного как аль-Мухаббаль (Увеч­ный), упоминается поход Абрахи на Халабан, т.е. кампания 552 г.¹⁵ Но эти экспедиции скоро уступили место в сознании арабов походу 570-571 гг., который считался истинным «походом слона» и служил хронологическим ориентиром. Мы видим это на примере одного фрагмента истории Халифы Ибн Хаййата (ум. в 854/55 г.), который похож на приведённые выше слова аз-Зубайра Ибн Баккара, но основан на той хронологии, которая является об­щепринятой:

«Между [«походом] слона» и [«войной, в которой] были нарушены установления» - двадцать лет, между [«войной, в которой] были нарушены установления», и постройкой Каабы - пятнадцать лет, между постройкой Ка­абы и началом пророческой миссии Посланника Аллаха - да благословит его Аллах и приветствует - пять лет» [39, с. 53; 40, с. 73; 41, с. 378].

Заключение

Изложенные наблюдения и замечания позволяют судить, что общепри­нятая датировка «похода слона» (570-571 гг.) соответствует историческо­му контексту, является вполне обоснованной и не нуждается в пересмотре. Высказанных против неё доводов недостаточно для того, чтобы поставить её под сомнение. Те материалы в источниках, с помощью которых это делается, представляют собой воспоминания о более ранних походах Абрахи на север. Об этих походах у нас ещё недостаточно сведений, и задача восстановления картины событий всё ещё остаётся актуальной. В каждом отдельном случае необходимо определять, к какому именно походу относятся сведения, содер­жащиеся в источниках¹⁶. Хочется верить, что мы сможем продвинуться впе­рёд в решении обеих задач.