Критическое осмысление различных переводов 8–13 аятов суры «аль-Бакара»: теолого-лингвистический анализ

Введение

Ежедневно миллионы мусульман читают Священный Коран, но далеко не каждый задумывается над причиной употребления Всевышним тех или иных слов, которые переводчики Корана порой переводят как синонимы, не придавая значения особым нюансам смысла. Существует мнение, что Коран раскрывает сам себя внимательному читателю, который, перечитывая Священный текст, каждый раз обнаруживает для себя то, что в предыдущем прочтении упускалось из вида. Так, в процессе заучивания суры «аль-Бакара», благодаря многократному повторению аята за аятом, на каком-то этапе у автора статьи возник вопрос: почему одним из известных пословных переводчиков употребленные Аллахом в 9, 12 и 13 аятах различные глаголы переведены как синонимы? И несмотря на то, что средневековыми лексикографами глаголы شعر и علِم именно так и рассматривались, данное обстоятельство подтолкнуло к проведению сравнительного анализа различных переводов 8–13 аятов суры «аль-Бакара», в результате которого были обнаружены значительные разночтения. В дальнейшем лингвистический интерес перерос в теологический, ознаменовавший обращение к тафсирам. Полученные в ходе исследования ответы вызывают дополнительные вопросы, побуждающие к новым изысканиям интегративного характера, и так без конца, по причине неизмеримых глубин Коранических смыслов.

Полученные результаты

Для начала приведем фрагмент Священного текста на языке оригинала, отметив цветом выражения, на которые будет обращено наше внимание:

وَمِنْ النَّاسِ مَنْ يَقُولُ آمَنَّا بِاللَّهِ وَبِالْيَوْمِ الْآخِرِ وَمَا هُمْ بِمُؤْمِنِينَ 2:8

يُخَٰدِعُونَ ٱللَّهَ وَٱلَّذِينَ ءَامَنُواْ وَمَا يَخۡدَعُونَ إِلَّآ أَنفُسَهُمۡ وَمَا يَشۡعُرُونَ 2:9

فِي قُلُوبِهِم مَّرَضٌ فَزَادَهُمُ اللَّهُ مَرَضًا وَلَهُمْ عَذَابٌ أَلِيمٌ بِمَا كَانُوا يَكْذِبُونَ 2:10

وَإِذَا قِيلَ لَهُمْ لَا تُفْسِدُوا فِي الْأَرْضِ قَالُوا إِنَّمَا نَحْنُ مُصْلِحُونَ 2:11

أَلَآ إِنَّهُمۡ هُمُ ٱلۡمُفۡسِدُونَ وَلَٰكِن لَّا يَشۡعُرُونَ 2:12

وَإِذَا قِيلَ لَهُمۡ ءَامِنُواْ كَمَآ ءَامَنَ ٱلنَّاسُ قَالُوٓاْ أَنُؤۡمِنُ كَمَآ ءَامَنَ ٱلسُّفَهَآءُۗ أَلَآ إِنَّهُمۡ هُمُ ٱلسُّفَهَآءُ وَلَٰكِن لَّا يَعۡلَمُونَ 2:13

1. Одной из задач представленного исследования является попытка осознания причин разницы в переводе глаголов عَلِمَ , شعر, встречающихся в 9,12 и 13 аятах суры «аль-Бакара», различными переводчиками Корана. Одной группой переводчиков они переведены как синонимы, другой группой сделан акцент на разнице смыслов. Поиск ответа на данный вопрос привел к анализу значений арабских глаголов عَلِمَ , شعر , а также глагола أحسّ,¹ предложенных различными словарями, в которых была обнаружена заметная трансформация смысла. Начнем с рассмотрения смысла вышеуказанных арабских глаголов в первых арабских словарях, вышедших в России, представляя их в порядке времени выхода в свет. Для наглядности приведем табличный вариант значений арабских глаголов, обнаруженных нами в вышеназванных словарях.

В первом арабо-русском словаре на Коран И.Ф. Готвальда (1813–1897), изданном в 1863 году, вышеуказанные арабские глаголы представляют собой синонимы, имеющие лишь незначительные нюансы смысла. В арабско-русском словаре к Корану и хадисам В.Ф. Гиргаса (1835–1887), увидевшем свет в 1881 году, обнаружено, что глагол передает более глубокую форму знания, а именно постижение. Также в отличие от словаря Готвальда здесь впервые обнаружено появление значения глагола, передающего смысл глагола ощущения, причем с указанием на ощущение/чувствование посредством чувств. В словаре П.К. Жузе (1870–1942), опубликованном в 1903 году для арабов, изучающих русский язык, четко прослеживаются различия в значении трех арабских глаголов, рассматриваемых ранее. Причем поиск их значений в русско-арабском словаре оказался весьма затруднительным ввиду наличия в нем старославянской и церковной лексики, в которой эти глаголы произносятся несколько иначе. Для дальнейшей работы мы были вынуждены обратиться к Старославянскому и Церковнославянскому словарям, в результате чего пришли к заключению, несомненно, требующему более глубокого филологического анализа, однако вполне достаточному в рамках данного исследования. Итак, в Старославянском словаре слово «знати» подразумевает более глубокий смысл, чем современное «знать», и переводится как «видение» и «сознавание». Церковнославянский словарь добавляет к этому значению «ведение», «предвидение», что вновь указывает не только на внешнее знание, но и на знание внутреннее. В Старославянском словаре отсутствует слово «чувствовать», которое в форме «чувствие» появляется в Церковнославянском, обозначая особую форму познания, выражающуюся в благоразумии, мудрости, способности чувствовать, в проявлении высшей способности в человеке, сообщающейся божественным духом. Как видим, по нескольким примерам разбора старославянской и церковнославянской лексики можно сделать выводы о глубине ее лексического состава, однако это не входит в задачи данного исследования.

Завершая анализ словарей, переходим к рассмотрению значения трех интересующих нас арабских глаголов в Арабско-русском словаре Х.К. Баранова (1892–1980), опирающегося при его составлении на все предшествующие издания и уделяющего особое внимание Арабско-русскому словарю к Корану и хадисам В.Ф. Гиргаса. Х. Барановым глаголы عَلِمَ, شعر, أحسّ разводятся. Так, глагол علِم, переведенный как «знать, быть сведущим, понимать», относится к группе глаголов убеждения, указывающих на сферу рационального, на способность или неспособность человека к когнитивно-рациональному осмыслению происходящего. Глагол شعر, относясь в первом значении к группе глаголов ощущения, переводится как «чувствовать, ощущать, воспринимать». Во втором значении – «постигать, узнавать, замечать» – этот глагол может быть отнесен к группе глаголов убеждения, однако указывая на более глубокие пласты понимания, происходящие на уровне иррационального осмысления, а также на способность или неспособность к иррациональному процессу постижения действительности. У глагола أحسّ, помимо значений предыдущего глагола, представленных в первом случае, добавляются значения «разузнавать, разведывать», указывающие на когнитивно-рациональные процессы; а также «проникаться чувством» – значение, предполагающее процесс чувственного познания, в связи с чем данную группу можно отнести как к глаголам убеждения, так и к глаголам ощущения. Данный глагол имеет еще третье значение – «щупать, ощупывать, нащупывать», что непосредственно относит его к группе «глаголов ощущения».

Включение в исследование осмысления различных значений глагола أحس, отсутствующего в разбираемых нами аятах, вызвано поиском ответа на вопрос: почему в Коране, воспринимаемом мусульманами как Слово Аллаха, используется Им именно глагол شعر, а не его синоним أحس? Каково отличие глаголов, часто рассматриваемых в процессе изучения арабского языка в качестве синонимов?

Углубленное изучение смысла слов позволило обнаружить, что глагол أحس более относится к сфере внешних ощущений (пять органов чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание; от этого же корня происходит слово «аллергия»). Глагол же شعر, представляет собой ощущения внутренние. От данного корня в арабском языке образуются такие слова, как «поэзия», «поэтический дар», «звезда Сириус» – крупнейшая звезда, видимая на нашем ночном небосклоне. Для более детального анализа обратимся к современным исследованиям, касающимся изучения глаголов ощущения.

В.И. Рыжих проведено исследование относительно переходности арабских глаголов, где особое внимание уделяется группе глаголов ощущения, «значение которых связано с внутренними ощущениями, воспринимаемыми сердцем», в связи с чем на арабском языке они обозначаются как «أفعال القلبِ» глаголы сердца-[7, с. 153]. К данной группе автор относит также глаголы убеждения (أفعال اليقين) и глаголы предположения (أفعال الظنّ). Исследование В.И. Рыжих представляет особый интерес для теологов в связи с тем, что в качестве примеров употребления глаголов автором приводятся аяты Корана. В статье М.Н. Абдрахмановой [8] дается перевод группы арабских глаголов ощущения, перечисленных В.И. Рыжих (к сожалению, без ссылки на автора). Поиск более подробной информации показал, что в российском научном пространстве работы, касающиеся глаголов ощущения в арабском языке, практически отсутствуют, в отличие, например, от большого количества исследований данной категории глаголов в английском [9], где обращается внимание на важность дифференциации глаголов чувств, указывающих на физическое состояние и на психологическое (внутреннее, душевное) состояние человека. Немало работ посвящено анализу сенсорных глаголов (слов, отражающих восприятие действительности органами чувств) английского языка в сравнении с другими языками. Так, С.И. Буглак отмечает, что в английском языке глаголы «воспринимать» и «понимать» выступают синонимами, в отличие от русского языка, где «воспринимать» не всегда значит «понимать» [10, с. 125]. И хотя в русском языке эти глаголы полными синонимами не являются, тем не менее это может разъяснить позицию ряда переводчиков Корана, рассматриваемых нами ранее, где глагол ощущения (شعر) переведен в качестве глагола убеждения (علم). То есть с некоторой долей условности мы можем рассматривать глагол «знать» в качестве обозначения внутреннего ощущения человека («чувствует, что знает»; «ощущает, что уверен»). Причем не ощущений, вызванных внешними раздражителями, которые, как мы предположили ранее, представлены арабским глаголом أحسّ, а ощущениями (чувствами), рассматриваемыми в качестве внутреннего состояния شعر.

Для подтверждения своих предположений обратимся к арабоязычному сайту «Наука о различиях», к разделу «Наука о различиях ощущений и чувств» علم الفوارق بين الإحساس \ الشعور, и представим перевод основных положений. «Ощущения и чувства – два слова, которые используются в психологии, между тем смысловую разницу можно определить. Ощущение указывает на процесс получения и интерпретации информации посредством сенсорных систем человеческого мозга. Чувства указывают на эмоциональное состояние или реакцию. Одно из явных различий между ощущением и чувствами то, что ощущение обычно внешнее, чувство, напротив, ощущение внутреннее. Ощущение – результат внешнего раздражения, а чувство – нет»³. На арабоязычном сайте «Вопросы и ответы» читаем следующий ответ на вопрос о разнице ощущения и чувства: «Ощущать – это все, что связано с физическим. Чувствовать – все, что связано с разумом. Ощущать – это все, что связано с материальными ощущениями, как например: ощущение холода, или жары, или мягкого прикосновения, или связанные с пятью органами чувств. Что касается чувств, то вы не можете описать их словами. Например, как можно описать боль? Каждый человек может видеть мою рану, но только я один чувствую боль. Это высказывание указывает на разницу между видением раны и чувством боли»⁴.

Итак, возвращаясь к нашему первоначальному вопросу, в чем причина употребления Аллахом именно глагола شعر (а не глагола أحس и علم) в его отрицательном значении وَمَا يَشۡعُرُونَ , приходим к следующему выводу. На основании небольшого экскурса в смысловые параллели близких по значению арабских глаголов становится очевидным, что в аятах 9 и 12 суры «аль-Бакара» Всевышний указывает на неспособность человека внутренне ощутить, почувствовать сердцем, осознать свое плачевное положение и недостойные действия ввиду недуга органа, отвечающего за данную способность, – из-за болезни сердца, которое, будучи здоровым, аллегорически можно сравнить со звездой Сириус – крупнейшей звездой, сияющей на ночном небосклоне, ведь одно из корневых значений شعر указывает на это светило. Несомненно, данная тема требует дальнейшей проработки, однако совершенно очевидно, что глагол شعر, использованный в Коране, указывает не на внешние, а именно на внутренние, глубинные процессы, связанные с интуитивной, иррациональной частью психики человека. Сопоставляя же глаголы شعر и علِم, мы видим тонкую грань, проходящую между рациональными и иррациональными процессами, происходящими в психике. Глагол شعر, переводимый как «чувствовать, ощущать, воспринимать; постигать, узнавать, замечать», указывает на сферу иррационального, а также на способность или неспособность к иррациональному процессу постижения действительности. Глагол علِم, переводимый как «знать, быть сведущим, понимать», указывает на сферу рационального, на способность или неспособность к когнитивно-рациональному осмыслению происходящего. Одновременно с этим глагол «знать» علِم можно рассматривать и в качестве внутреннего ощущения/чувствования (شعر) человека, который «чувствует, что знает»; «ощущает, что уверен», на что обратил внимание В.И. Рыжих, объединив эти глаголы в общую группу «глаголов ощущения», описывающих внутренние ощущения/чувствования человека, воспринимаемые сердцем.

2. После рассмотрения перевода арабских глаголов, представленного в вышеприведенных словарях, и осознания незначительной, но имеющейся разницы в смыслах, проявляющихся в некоторых нюансах, переходим к сравнительному анализу различных переводов аятов 8–13 суры «аль-Бакара», акцентируя внимание на арабских лингвистических конструкциях مَا يَشۡعُرُونَ, لَّا يَعۡلَمُونَ . В ходе проведения анализа выявлено, что одна группа переводчиков (Г.С. Саблуков (1804–1880), Д.Н. Богуславский (1826–1893), И.Ю. Крачковский (1883–1951), М.О. Османов (1924–2015), В.М.  Порохова (1940–2019) не уделяла внимания смысловой разнице глаголов شعر и علِم, переводя их в качестве синонимов. Другая группа переводчиков (Э.Р. Кулиев⁵, Абу Адель, Ш.Р. Аляутдинов, А.Г. Хайрутдинов) пошла по иному пути, причем среди них большая часть тех, чей перевод считается не пословным, а смысловым, что может указывать на особое внимание этих переводчиков к семантической разнице данных фрагментов текста. Также обнаружено, что синонимические переводы чаще встречаются в более ранних переводах, которые, видимо, в основном опирались на классические тафсиры и мнения средневековых лексикографов (например, на 20-томный толковый словарь арабского языка «Лисан аль-‘араб» Ибн Манзура (1232–1311)). Современные же переводчики склонны к более точным переводам рассматриваемых нами глаголов. Для наглядности приведем табличный вариант сравнения различных переводов анализируемых аятов Корана, большая часть которых взята с сайта «Суры Священного Корана»⁶, где в довольно удобной форме приведена информация, касающаяся интересующих нас вопросов. Фрагменты переводов приведены в порядке времени их выхода в свет, что позволит проследить некоторую трансформацию взглядов переводчиков.

Основываясь на приведенных переводах Корана, оперируя словами, используемыми переводчиками, проанализируем смысловое содержание аятов Корана, оканчивающихся фразой وَمَا يَشۡعُرُونَ , после чего поразмышляем о мудрости Аллаха, употребившего в конце данного фрагмента фразу وَلَٰكِن لَّا يَعۡلَمُونَ .

В аятах 8 и 9 повествуется о людях, «не верующих в Последний день и Аллаха», которые, однако, «полагают, что они верующие», называя себя таковыми, даже не зная («не ведая», «не понимая», «не осознавая», «не чувствуя», «не ощущая»), что обманывают самих себя⁷. Причем в двух рассматриваемых нами переводах находим уточнения, разъясняющие причины неверия данной группы людей. Так, в переводе В. Пороховой указывается, что «(в глубине души) не веруют они», а в переводе А.Г. Хайрутдинова⁸, они – «не являющиеся верующими сердцем». Для прояснения качеств людей, описываемых в рассматриваемом нами отрывке Священного Корана, а также причин их неверия проанализируем имеющиеся в нашем распоряжении тафсиры в порядке их выхода в свет.

В тафсире ас-Са‘ди⁹ (1889–1957), написанном в 1925 году, указывается, что в данном фрагменте Аллах повествует о лицемерах, лишь внешне ведущих себя как подобает мусульманам: оставаясь неверующими в душе, они тем самым обманывают правоверных мусульман с целью достижения личных выгод, например, сохранения своей жизни и богатства. «Всевышний поведал о лицемерах, которые ведут себя как мусульмане, хотя в душе остаются неверующими… Опасения за свою жизнь и желание обмануть мусульман побудили некоторых из них делать вид, что они обратились в ислам. Тем самым они надеялись сохранить себе жизнь и уберечь свое богатство. Внешне могло показаться, что они – мусульмане, однако в душе они оставались неверующими» [16]. Итак, согласно тафсиру ас-Са‘ди, в рассматриваемых аятах повествуется о лицемерии в прямом смысле этого слова – качестве, категорически не совместимом с исламом.

В комментариях к восьмому аяту перевода Корана Д.Н. Богуславского (1826–1893), являющегося первым переводом с арабского оригинала на русский и, по мнению исламоведов, резюмирующего все предыдущие переводы, написанные ко времени жизни автора, читаем: «Этот стих и следующие за ним 13 стихов относятся до евреев, которые, боясь мусульман и лицемеря, скрывали свое неверие и наружно выдавали себя за мусульман» [12, с. 3]. Как видим, Д.Е. Богуславским ограничивается круг лицемеров, о которых повествуется в рассматриваемом фрагменте, до группы евреев, которые вынужденно приняли ислам, внутренне оставаясь верными своей религии, полностью осознавая свое лицемерие по отношению к мусульманам. Тем самым комментатор исключает из категории лицемеров арабов, видимо, в связи с тем, что в ранних комментариях подчеркивается факт отсутствия лицемеров среди приверженцев ислама до сражения при Бадре [16, с. 45]. У Д.Н. Богуславского так же, как и в тафсире ас-Са‘ди, четко указывается на осознанный тип лицемерия, когда человек знает, что лицемерит. Далее рассмотрим два современных тафсира, в которых прослеживается некоторое смещение внимания с внешнего, осознанного, на внутреннее.

В первом переводе упрощенного тафсира (толкования) Корана аль-Мунтахаб делается акцент на отсутствии у некоторых людей веры в сердце: «Среди людей есть такие, у которых на языке то, чего нет в их сердцах» [14]. Во-первых, в указанном случае круг лицемеров не ограничивается лишь евреями; во-вторых, в данном тафсире упоминается сердце, которое, согласно исламской традиции, является чувственным органом познания, способным или неспособным, в зависимости от своего состояния, к интуитивному (иррациональному) восприятию действительности. В названном тафсире уже не говорится о том, что эти люди делают вид, будто являются мусульманами, то есть лицемерят осознанно, они лишь говорят то, «чего нет в их сердцах».

Но если чувственный орган болен, «поражен недугом», «покрыт ржавчиной», о чем многократно упоминается в Коране, может ли человек знать, что действительно сокрыто в его сердце, или он может об этом только догадываться, интуитивно ощущать. Как видим, наши размышления привели нас к глаголам «знать» и «ощущать», которые в данном контексте оказались довольно близкими по смыслу, в связи с чем группой переводчиков Корана они рассматриваются в качестве синонимов. В переводе смыслов Калям Шариф, выполненном в прошлом году под эгидой ДУМ РТ, также делается акцент на неверие в душе: «Но они не верующие [а лицемеры, скрывающие в душе неверие]» [15, с. 32]. Можно предположить, что здесь речь идет о лицемерах, которые скрывают свое лицемерие даже от самих себя, а это уже совсем иная категория людей, о чем речь пойдет далее.

Итак, в результате проведенного анализа тафсиров обнаружено, что в ранних работах, а также в тафсирах, имеющих салафитскую направленность, данная группа аятов понималась только в отношении людей, которых можно назвать «лицемерами, осознающими свое лицемерие». В современных тафсирах акцент внимания переносится на внутреннюю составляющую неверия, на его «сокрытие в душе», возможно, даже не осознаваемое самим носителем этого неверия. На основании вышеизложенного позволим предположить, что существует несколько категорий неверующих / не уверовавших сердцем людей, описанных в Коране. Одни из них лишь называют себя верующими, лицемеря перед окружающими, осознают это, являясь лицемерами, осознающими свое лицемерие. Вероятно, есть и другая категория людей, полагающих, что они уверовали, но глубоко заблуждающихся в этом, в связи с отсутствием веры в их сердцах, о чем читаем в Коране: «Бедуины сказали: “Мы уверовали”. Скажи: “Вы не уверовали. Посему говорите: «Мы покорились». Вера еще не вошла в ваши сердца…”» [17]. (Коран, 49:14). То есть имеются две группы лицемеров: первые – осознающие свое лицемерие, назовем их «осознанными лицемерами»; вторые – не осознающие свое лицемерие, «неосознанные лицемеры».

Первую группу – «осознанных лицемеров» – выдающийся религиозный мыслитель средневековья Абу Хамид аль-Газали (1058–1111) сравнивал с верхней скорлупой ореха, называя их веру лицемерной: «Единобожие только на языке, без убеждённости в сердце, бесполезно, весьма зловонно и порицаемо в своей внутренней сущности и внешней форме. Оно годится лишь на то, чтобы некоторое время прикрывать внутреннюю скорлупу до прихода смерти… Смерть снимает её с человека, и после этого от его лицемерного единобожия нет никакой пользы» [19, с. 205]. Эта категория людей заявляет о своей вере лишь языком, о чем довольно явственно говорится также в Библии: «Лицемеры!... приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Матфей 15:7–8; Марк 7:6–7) [18].

Если в данном и последующих аятах действительно речь идет «о лицемерах, осознающих свое лицемерие», вполне уместны и закономерны переводы Г.С. Саблукова, И.Ю. Крачковского, М.О. Османова, В.М. Пороховой, где говорится, что они обманывают только самих себя и «не знают», «не понимают» этого, так как неверующие не осознают, что Аллах знает все явное и тайное, все, что находится в сердцах наших. «Он знает все, что на небесах и на земле, все, что вы скрываете и что объявляете. Он знает, что в глубине сердец ваших» (Коран, 64:4) [11].

Однако не будем забывать, что в данном аяте Корана Аллахом употребляется фраза وَمَا يَشۡعُرُون, переводимая как «не чувствуют», «не ощущают», на основании чего можно предположить, что есть и другая категория людей, искренне считающих себя верующими, но на самом деле таковыми не являющихся, так как их вера является лишь внешней, «не вошедшей в сердце», не верой «в глубине души». На рациональном уровне они вполне убеждены, что являются верующими, многократно акцентируя на этом внимание окружающих, подчеркивая свою религиозную принадлежность, настойчиво доказывая истинность своей религии, что, согласно ряду психологических концепций, указывает на возможные глубинные (внутренние неосознанные) сомнения и даже на отсутствие веры. Так, основоположник глубинной психологии К.Г. Юнг (1875–1961) обращал внимание на то, что проявление фанатизма в чем бы ни было указывает на наличие в глубинах бессознательного человека вытесненных сомнений [20]. Не по этой ли причине в девятом аяте говорится, что они «не ведают», «не понимают», «не осознают», «не чувствуют», «не ощущают»? Далее будем рассуждать именно об этой категории неверующих, не об «осознанных лицемерах», а о тех, кто думает, что они верующие, о тех, кто «обманывает самих себя», даже не подозревая этого, потому что в сердцах их болезнь, о чем читаем в десятом аяте, который рассмотрим чуть позже.

Изучение аятов 11 и 12 делает очевидным, что эта категория лиц думает, будто «творит благо», «творит добрые дела», «сеет благое», «поддерживает благочестие», «устанавливает порядок», «улаживает», «старается, чтобы люди отказались от неправильного образа жизни и встали на прямой путь», даже не зная («не ведая», «не понимая», «не осознавая», «не чувствуя», «не ощущая»), что они и есть «распространяющие нечестие», «нечестивцы», «сеющие начесть», «распространители нечестия», «сеющие беспорядок», «нечестивость и гибель, … из-за высокомерия». Вполне вероятно, что помыслы этих людей полны благих намерений, которыми, согласно крылатому выражению, «вымощена дорога в ад». Читаем у поэта-суфия средневековья Джаляль-ад-дина Руми (1207–1273): «Много, много людей заблудилось, держась за Коран: с сим спасительным вервием в колодец они угодили. Но не на веревке вина, о упрямец! Себя лишь кляни, когда вверх ты не хочешь подняться» (М, 3, 4210-11) [20, с. 108]. Не эту ли категорию людей аль-Газали сравнивал с «внутренней скорлупой ореха», которая, несомненно, приносит некую пользу, защищая и предохраняя ядро от порчи, «но она гораздо менее полезна, чем ядро. Так и пустая вера полезнее веры на словах, но не достаточна» [19, с. 205]. Как пишет А.Г. Хайрутдинов, мусульманин «превращается в верующего – му’МиН, когда вера поселяется в его сердце. Но это происходит с персонального разрешения Господа: «И не дано ни одной душе уверовать кроме как по соизволению Аллаха» (Коран, 10:100) [22, с. 21].

Почему же, в отличие от двух предыдущих аятов, в аяте 13 Всевышним употребляется глагол علِم? В данном аяте читаем призыв – веровать, как веруют «другие люди», «лучшие люди» [14], понявшие религию и проникнувшиеся ею, которых аль-Газали сравнил с «ядром ореха», являющимся «ценным самим по себе», или даже с «маслом, выжатым из ядра» [19, с. 206, 253], характеризующим высшую стадию веры. В ответ на призыв «веровать как другие люди» «не ощущающие себя неверующими» и неосознанно «творящие нечестие» отвечают, что не станут веровать, как уверовали «глупцы» и «невежды». В данном аяте подчеркивается, что они и есть глупцы, но даже «не знают этого» («не понимают», «не ведают», «не желают понять», «они так невежественны, что не знают истины»). Возникает ряд вопросов. Можно ли твердо знать, что ты не веришь, когда тебе кажется, что ты веришь, или это возможно ощутить лишь внутренне, будучи искренним самим с собой? Можно ли знать, что ты творишь нечестие, когда тебе кажется, что ты совершаешь благие дела, или это можно почувствовать внутри самого себя, честно осознавая собственные намерения? Твердо знать ответы на подобные вопросы может лишь подлинно лицемер, сознательно обманывающий других. Но человек, считающий себя верующим, «обманывающий лишь самого себя», не задающийся вопросами, касающимися намерений своих действий, не может твердо знать об этом. Он может лишь ощущать внутри себя «голос совести», «голос фитры», либо заглушая его, либо позволяя себе его услышать и признаться самому себе в своей неискренности, что довольно непросто. То же касается других людей (общества), которые не могут знать, насколько искренне верует человек, насколько чисты его помыслы и мотивы. Поэтому, как нам представляется, в аятах 9 и 12 употребляется глагол شعر, в отличие от аята 13, в котором повествуется об осознанном выборе «не следовать за глупцами». Здесь «неосознанный лицемер» даже не ощущает, что именно он и есть «глупец» и «невежда» из-за своего «высокомерия». Здесь он представляется подлинно незнающим, в связи с чем и употребляется глагол علِم, в своей отрицательной форме переводящийся как «не знать», «не быть сведущим», «не понимать».

В чем же причина как рациональной, так и иррациональной неспособности данной категории лиц к «пониманию» и «чувствованию»? Ответ находим в аяте 10, повествующем о болезни их сердец. «В сердцах их – болезнь», «в их сердцах – порок», «сердца их схвачены недугом», «их сердца поражены недугом», «в их сердцах [душах] – болезнь [сомнение]», «в их сердцах – болезнь [это или сомнения касательно Бога, Его Единственности и Всемогущества, или отрицание вечности и того, что в ней ожидает людей, или несоответствие говоримого на словах с тем, что у них действительно в душе]», «в их сердцах болезненная зависть и ненависть ĸ верующим, a также испорченная вера». Причем это болезнь, которую Аллах не облегчает, а напротив, усиливает, за которую дает мучительное наказание. Эта болезнь связана с «ложью сердца» – сердца, которое Аллах даровал человеку наравне со слухом и зрением, о чем повествует ряд аятов Корана¹⁰ [11].

Сердце в исламской традиции является главным органом интуитивного (иррационального) постижения мира. Как указывает Н.О. Османов, по «представлениям арабов, сердце является вместилищем не только чувств, но и ума» [23]. ‘Абд-Аллах Юсуф ‘Али отмечает, что «в арабском языке сердце подразумевает интеллект и способность мыслить, так же, как и орган чувств, и эмоций, и способность к эстетическим переживаниям» [24]. Так как этот прекрасный дар Аллаха впал в болезнь лжи, эта болезнь Им только усиливается. Немало аятов Корана говорит о сердце, покрытом ржавчиной, о его огрубелости: «Потому сердца ваши отвердели и стали как камень или даже ещё твёрже…» (Коран, 2:74). Можно сделать вывод, что болезнь сердца, которую Аллах лишь увеличивает, заключается в незнании человеком своего недуга, в нежелании исцеления, причиной чему является неспособность осознать свою болезнь, нежелание почувствовать ее внутри себя.

В данном контексте явственно прослеживается некая связь рационального и иррационального, выражающаяся арабскими глаголами علِم и شعر. Так, если человек не знает о своей «глупости», он не жаждет ее преодоления, так же как, не зная о своей «болезни», не стремится к исцелению. Лишь позволив себе углубиться в свои внутренние ощущения и чувствования, признав внутри себя вероятность собственного заблуждения, есть возможность узнать истинное положение вещей. Но каждый ли готов увидеть в зеркале свою истинную суть?..

Заключение

Итак, в процессе критического осмысления различных переводов 8–13 аятов суры «аль-Бакара» выявлено наличие разнообразных вариантов перевода довольно простых, на первый взгляд, для понимания арабских глаголов شعر и علِم, один из которых указывает на иррациональные, не всегда поддающиеся осознанию процессы; второй – на сферу рационального, на то, что можно понять и объяснить. Обнаружено, что в поздних вариантах приводится более точный с лингвистической точки зрения перевод рассматриваемых глаголов. Что касается тафсиров к данному фрагменту Священного текста, то в зависимости от времени написания наблюдается некоторое смещение акцентов с конкретной группы людей, обозначенных нами как «лицемеры, осознающие свое лицемерие», на более широкую группу людей, «не осознающих свое лицемерие», среди которых вполне может оказаться человек, полагающий, что он действительно верующий.

Выделение двух типов лицемерия – «осознанное» и «неосознанное» – позволило определить причины разного переводов глаголов شعر и علِم:

• в более ранних переводах Корана и тафсирах данные глаголы рассматриваются в качестве синонимов, тем самым указывается на группу людей, сознательно лицемерящих перед другими с целью извлечения личных выгод, а потому вполне уместно в данном случае употребление к ним глагола, указывающего на рациональные процессы;
• в современных переводах и тафсирах эти глаголы рассматриваются в соответствии с их непосредственным лингвистическим значением, в данных трудах больший акцент делается на внутренние процессы, происходящие в сердце (в душе), тем самым указывается на группу людей, не осознающих или не желающих осознавать своего лицемерия.

Очевидно, что специфика лингвистического перевода и интерпретации Священного текста напрямую зависит от комментариев, сделанных ранее, так как, несомненно, грамотный переводчик опирается в своей деятельности на предыдущие работы, что, бесспорно, помогает разобраться в смысловых хитросплетениях арабского языка, но в то же время побуждает к стереотипному следованию за предшественниками.

Лишь Аллах знает, чей перевод является более близким к Его замыслу и хорошо или плохо, что со временем происходит трансформация понимания смысла Священного текста. Однако нам представляется, что мусульманам следует задуматься о том, не к нам ли именно обращается Всевышний, говоря о столь незавидном положении тех, кто «не знает», «не сознает», «не понимает», «не ведает», «не чувствует», «не ощущает».

В заключение хочется отметить, что, с одной стороны, возникает вопрос о целесообразности такого количества переводов Корана, вызванных, по-видимому, неудовлетворенностью качеством имеющихся, нахождением в них недочетов и ощущением несколько небрежного отношения к словам Аллаха. С другой стороны, замечено, что разнообразие переводов, дополняя друг друга, прорисовывает разные грани единой картины, способствуя более глубокому погружению в текст Священного Писания, актуализируя темы дальнейших исследований. Так, например, выводы, к которым мы пришли в результате теолого-лингвистического анализа аятов 8–13 суры «аль-Бакара», явились отправной точкой для осуществления более подробного психологического осмысления данного фрагмента Корана, о чем и пойдет речь в следующей статье.