В конце XIX в. в Чистополе (Казанская губерния) татары составляли 24,5% от общего числа горожан. Однако история мусульманских общин города дореволюционного периода остается малоизученной научной проблемой. Очень фрагментарны сведения о мусульманском женском образовании в Чистополе конца XIX – начала XX в. Для написания статьи привлечены разноплановые документы и материалы, в том числе фотографии из различных музейных коллекций. Кроме того, показателен индивидуальный путь к знаниям знаменитой татарской журналистки начала ХХ в., уроженки Чистополя – Фатимы-Фариды Вагаповой (Наурузовой) (1889–1914). До 1917 г. в Чистополе работали три татарских учебных заведения: два медресе и русско-татарская школа. В 1913 г. в совокупности их посещали 355 учениц. В статье анализируются основные проблемы становления и развития татарских женских школ, педагогический состав учебных центров. Автор приходит к выводу о том, что решающую роль в развитии мусульманского женского образования в Чистополе сыграли представители рода Мухамметзакира ишана Камалова (1818–1893) и ближайший круг этой семьи.

1930-е годы в Советском Союзе были тяжелым периодом для всех религиозных сообществ, в том числе и для мусульман. Повсеместное закрытие мечетей и репрессии против религиозных деятелей происходили во всех без исключения регионах. История татаро-мусульманской общины Ленинграда в рассматриваемый период практически не изучена. Вызывает интерес вопрос о том, как в условиях нараставшего давления со стороны властей мусульмане сохраняли контроль над мечетью вплоть до 1940 г. В статье рассматриваются стратегии, которые использовали чиновники Ленгорсовета и других государственных органов власти для снижения религиозной активности мусульман. Особое внимание уделяется ремонту ленинградской Соборной мечети, послужившему одним из основных предлогов для изъятия этого культового здания из пользования верующих.

Статья посвящена благотворительной деятельности авторитетного мусульманского богослова Среднего Поволжья шейха Нургали Хасанова (1852–1919). Эта часть его жизни раскрывается на основе дореволюционных татарских газет «Кояш», «Йолдыз», «Азад», журнала «Маглумат», воспоминаний современников, опубликованных документов и труда богослова «Аль-ауатиф аль-хамидия фи-с-саяхати нурия» («Благодарные чувства светлых путешествий»), посвященного паломничеству. Описанные события охватывают период с 1886 по 1917 г. Исследование благотворительной деятельности этой яркой личности способствует восприятию исторических процессов того периода, позволяет понять, с какими трудностями встречались мусульманские религиозные деятели Среднего Поволжья конца ХIХ – начала ХХ в.

В настоящем исследовании предпринимается попытка методами контекстного и диахронного анализа выявить семантику слов islām и muslim в Коране. Было выделено 8 тематических групп употреблений, только 5 из которых так или иначе могут быть соотнесены c эпохой пророчества Мухаммада. При этом, за единственным исключением из 72-х случаев употребления, данные лексемы используются во всех группах в качестве технического религиозного термина. Рассмотрение периодизации сур продемонстрировало отсутствие семантической эволюции, предположение о которой было высказано некоторыми европейскими авторами. Анализ лексических антитез данному термину показал, что он противопоставлен не только неверию и отклонению от Божьего пути, но и вере как внутреннему убеждению, таким образом представляя собой внешний акт принятия религии и соблюдение ее установлений. В заключении был предложен новый вариант перевода данных лексем в Коране, отражающий их религиозное общемонотеистическое и перформативное значения.

В статье представлены переводы фрагментов из биографического труда «Вафиййат аль-асляф ва тахиййат аль-ахляф» («Преданность предкам и приветствие потомкам») выдающегося отечественного богослова Ш. Марджани (1818–1889), посвященные аравийскому проповеднику Мухаммаду ибн ‘Абд-аль-Ваххабу (1703–1792) и его религиозному учению. Тексты из этого сочинения были сопоставлены с другими доступными источниками с целью выяснить, на какие книги и на каких авторов опирался Марджани. Автор статьи попытался выяснить оценку Марджани в отношении учения Ибн-Абд-альВаххаба и действий его последователей. В результате выявлено, что татарский ученый использовал такие исторические труды, как «ат-Та‘рибат аш-шафийа» («Убедительные переводы на арабский язык») Рифа‘а ат-Тахтави (1801–1873) и «аль-Мир’а аль-вадыййа» («Чистое зеркало») Ван Дика Корнелиуса (1818–1895), богословские трактаты, среди которых «Сульх аль-ихван» («Примирение братьев») Ибн-Джирджиса (1816–1882) и «Фатх аль-маннан» («Раскрытие Дарующего») аль-Хазими (ум. 1866 г.). Предположительно, что также он опирался на «Тарих ‘аджаиб аль-асар» («История удивительного из наследия») аль-Джабарти (1754–1822) и «Радд аль-мухтар» («Ответ недоумевающему») Ибн-‘Абидина (1784–1836). Оценка учения и деятельности шейха Ибн-‘Абд-аль-Ваххаба оказалась довольно сдержанной и осторожной. Марджани признал негативные последствия его проповеди в виде случаев уничтожения мусульман после обвинения в неверии (такфир).

В статье рассматривается аспект отношения к человеку-исследователю теологического дискурса. В ней отражены процессы «разделения» веры на субъективную и объективную. Из чего постулируется, что теологический дискурс обращён именно к объективно-ориентированной вере, поскольку она представляется более реальной для человека, так как по необходимости именно от него и исходит. «Разделение» веры, с одной стороны, языковой трюк – это показано непосредственно через сам язык и процессы его различения (оппозиций), с другой стороны, через массив детерминаций веры человека по отношению к традициям, культуре, семье и обществу в целом. Вследствие чего авторы указывают, что данное разделение демонстрирует непрозрачность человеческого субъекта для него же самого, и вместе с этим рушится и его тотальность. В итоге имеют место быть некоторые возможные проблемы, связанные с методологией, построенной на концепте тотального субъекта.

Объектом исследования является проблема определения точного времени истинного рассвета (аль-фаджр ас-садык), с наступлением которого в исламе начинаются обряды поста и молитвы, а также завершается обряд стояния (вукуф) на горе ‘Арафа во время большого паломничества (хаджжа), и его отличие от «ложного» рассвета (аль-фаджр аль-казиб).  

В работе приводятся хадисы, описывающие признаки этих двух астрономических явлений, представлены результаты визуального наблюдения за наступлением точного времени истинного рассвета в ряде арабских стран и республике Дагестан согласно математическому вычислению угла наклона и градуса положения солнца (азимута) под горизонтом наблюдаемой местности при наступлении истинного рассвета. В основу исследования легло определение наступления точного времени утренней молитвы согласно методологии математических расчётов астрономов раннего и позднего периода, а также авторитетных мусульманских правоведов (факихов).

Статья посвящена изучению психологического портрета лидера на примере женщин-мусульманок. В эмпирическом исследовании, направленном на изучение ценностных ориентаций, идентичности, мотивации достижения лидеров, приняло участие 100 женщин-лидеров: 50 мусульманок и 50 не мусульманок в возрасте от 20 до 55 лет. Респонденты имеют профессиональное образование (ПОО – 0,9%, СПО – 10,4%, ВПО – 82,1%, неоконченное ВПО – 2,8%, кандидат наук – 3,8%.); опыт работы на руководящей должности от одного года до свыше 15 лет; 50,9% исповедуют религию ислам, 43,5% являются представителями христианства, буддизма, иудаизма, 2,8% – атеисты, 2,8% – другое. Сравнительный анализ результатов эмпирического исследования проводился с использованием критерия различий U-Манна Уитни, T-критерия Стьюдента, коэффициента ранговой корреляции r-Спирмена в статистическом пакете программы SPSS 18.0 (PASW Statistics 18.0). Анализ результатов исследования подтвердил гипотезу о том, что портрет мусульманского женского лидера содержит отличительные черты, обусловленные ценностными ориентациями и идентификацией собственного «образа Я».

В статье представлены результаты анализа уровня удовлетворенности мусульман браком в моногамных и полигамных семьях в России. Ранее подобные исследования не проводились, несмотря на то что данная проблематика является актуальной для института семьи и брака в целом. Мусульмане составляют примерно 15 процентов населения Российской Федерации, и их благополучие в семейных отношениях имеет значение как для каждого в отдельности, так и для общины и государства в целом. В исследовании приняли участие 172 человека в возрасте от 18 лет до 71 года: 85 мужчин и 87 женщин. Удовлетворенность супругов брачными отношениями измерялась посредством русскоязычной версии «7-балльной шкалы оценки отношений (RAS)» Сьюзан С. Хендрик (1988) в адаптации О.А. Сычева. Анализ данных производился посредством Microsoft Offi ce, IBM SPSS Statistics. Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что уровень удовлетворенности супругов в моногамных браках выше уровня удовлетворенности в полигамных, и уровень удовлетворенности браком первых жен ниже уровня удовлетворенности вторых/третьих/ четвертых жен. Данные результаты позволяют разработать практические рекомендации для совершенствования практического применения теоретических и эмпирических данных исследований в консультационно-терапевтической, адаптационной и профилактической работе с мусульманами, уже состоящими в браке и намеревающимися в него вступить.

Актуальность проблемы обусловлена отсутствием сравнительных исследований проблемы эмиграционных установок и их предикторов в разрезе культурных особенностей регионов Казахстана. В статье анализируется проведенное исследование, целью которого являлось сравнение выраженности эмиграционных установок, детерминируемых индивидуальными ценностями казахов в зависимости от региона проживания, и выдвигаются следующие гипотезы: 1. Степень выраженности эмиграционных установок у казахской молодежи северных регионов выше по сравнению с казахской молодежью южных регионов Казахстана; 2. Метаценности Сохранение и Самопреодоление более значимы для молодых людей Южного Казахстана (в сравнении с Северным Казахстаном); 3. Эмиграционные установки молодежи Северного Казахстана связаны с метаценностями Открытость изменениям и Самоутверждение; 4. Эмиграционные установки молодежи Южного Казахстана связаны с метаценностями Сохранение и Самопреодоление. К участникам исследования, среди которых молодые люди (N=364) в возрасте от 17 до 35 лет, в том числе 78% (285) женщин, применены такие методики, как «Шкала миграционных установок» (С.А. Кузнецова, И.Ю. Кузнецов, А.В. Фещенко), модифицированная в «Шкалу эмиграционных установок», позволяющая выявить степень выраженности эмиграционных установок; PVQ-21 – ESS7 версия опросника измерения индивидуальных ценностей (Ш. Шварц), направленная на изучение значимости ценностей, и метод множественного линейного регрессионного анализа, t-критерий Стьюдента. Выявлено, что у казахов северных регионов Казахстана (по сравнению с казахами Южного Казахстана) более выражены эмиграционные установки, выше значимость метаценности Самоутверждение, эмиграционные установки положительно связаны с метаценностью Открытость изменениям; у казахов Южного Казахстана (по сравнению с казахами Северного Казахстана) большую значимость имеет метаценность Сохранение, эмиграционные установки отрицательно связаны с метаценностью Самопреодоление; метаценность Самопреодоление одинаково значима как для казахов северных регионов, так и для казахов южных регионов; эмиграционные установки казахов и южных, и северных регионов отрицательно связаны с метаценностью Сохранение и положительно связаны с метаценностью Самоутверждение. Полученные результаты исследования могут быть использованы при прогнозировании миграционного поведения казахстанской молодежи, а также при реализации программы «Рухани жангыру – Модернизация общественного сознания» в Казахстане.